Столь древние штуковины всегда наделены своим собственным характером. Амулету не терпелось покрасоваться перед всеми членами моей семьи, поэтому он быстро превратился из татуировки на коже в красивый кулон. Вот только камень внутри артефакта был теперь не бледно-голубым, а разноцветным, переливающимся. Во всем круговороте цветов преобладающим и доминантным был оранжевый.

Китрэн немного замялся. Слишком долго он хранил втайне от всех свою реликвию – единственное, что напоминало ему о почивших родных. Супруг тяжело вздохнул, обвел взглядом всех нас, и артефакт послушно лег в его ладонь.

– Вот он – настоящий символ королевской власти Леандора, - тихо сказал он. Несмотря на то, что носит иное название.

Я же почувствовала, как в моей руке амулет стал стремительно нагреваться. Вскоре руке стало так горячо, что мне пришлось сказать об этом:

– Жжется, - пожаловалась я.

– Странно, мой тоже нагрелся, - хмыкнул супруг.

С двумя магическими вещами происходило нечто, что ни объяснить, ни описать мне бы точно не удалось.

– Любопытное явление, - произнес Агиар. – Я когда-то читал о чем-то похожем. Парные артефакты часто взаимодействуют. При этом обычно открывается то, что создатель пытался утаить для всех, но оставить для посвященных. Нужно расположить амулеты на ровной поверхности, рядом друг с другом.

Мидр тут же сдвинул всю посуду с части стола, а мы с Китом положили на столешницу артефакты.

– Думаете, там осколок Стража? – едва не потирая руки от предвкушения, спросила Женька. – Кит же его не видел.

– Фрей тоже не смог найти осколок Стевов, - заметила я. – Хотя и перерыл всю сокровищницу своего друга.

– Видимо, Слана, это произошло из-за того, что предмет оставляли не для вашего батюшки, - сказал мне Агиар. – Очевидно, спрятанная вещь должна появиться лишь в нужный момент для того, кто сможет ее использовать. И я полагаю, что такой момент настал.

О, простое «настал» не передаст того, что творилась перед нашими удивленными и восхищенными взорами. А творилась магия – настоящая древняя магия.

Артефакты окутало золотое сияние, они дрогнули и стали медленно притягиваться, пока не слились в одно целое. Бутон золотого цветка стал медленно, очень медленно раскрывать свои лепестки. А когда те распахнулись полностью, на сияющем ложе из радужного камня мы увидели крошечный осколочек, скорее, песчинку. Такую и заметишь-то не сразу.

– Вот она – недостающая крупинка, без которой целый артефакт ни за что не заработает! – восхитилась Женька.

– Скорее всего, оба амулета должны были найти своих хозяев. Только в этом случае открывается истинная сокровищница Стевов, - усмехнулся Лесар. – Надо думать, что добро в выигрыше? Ведь теперь у нас четыре осколка, в то время, как у другой стороны – всего три.

– И, кажется, я знаю, кто нам поможет добыть те два, которые Таэрт принес во дворец. – Герцог посмотрел на жену, словно искал в ней поддержку, но Настасья сама не знала, что задумал ее муж, тогда он просто продолжил: - Я имею в виду мою мать – вдовствующую королеву.

– А что если и она заражена, Орфес? – с беспокойством спросила я. – Мы ее не проверяли, хотя ведет она себя адекватно и вполне логично, для свободного арса.

– Не проверяли, - вздохнул Агиар. – Но этого и не потребуется, потому что в матери есть толика моей магии, а существа, проникшие на Леандор, не выносят ни саму магию мрака, ни ее носителей. Скорее всего, как и Кайо, она не вызывала большого беспокойства. Есть Совет и Таэрт, готовые исполнять все, что им прикажут. Кстати, было бы любопытно поучаствовать в заседании, имея в арсенале вещицу, заряженную магией Кита.

– Я обязательно сделаю такую штуку. Обещаю.

Да, Лошу и Агиару я не смогла бы ни в чем отказать. Кстати, сам аррел давно молчал, хотя внимательно слушал каждого.

– Тогда, с вашего позволения, я приглашу матушку в свой замок, чтобы без свидетелей переговорить о деле, - поставил нас в известность герцог.

В общем-то никто не возражал. Я же украдкой зевнула, сказывалась бессонная ночь. О том, как прошла встреча со стражами, хотела расспросить мужа наедине, поэтому вопросов ни сестре, ни ее мужу не задавала. А вот Лоша хотела спросить давно, с тех самых пор, как ступила на магический путь домой.

– А скажи мне птичка, как ты догадался о том, что нужен именно солнечный свет для того, чтобы увидеть злую магию? – спросила аррела.

– Отец твой любил повторять, что истинный свет обнажает все пороки этого мира, - тут же ответил он. – Вот я и подумал, что солнце самый истинный источник света. И не ошибся!

Не поспоришь. И все же я думала, что Фрей имел в виду совершенно иной свет – свет наших душ, что очищает помыслы и разгоняет мрак на своем пути, даже если этот путь тернист и труден.