Летящий в их сторону клинок, инстинктивно выставленная рука и что-то похожее на щит или барьер встающее на пути опасности. Что-то, что идёт золотистой рябью, когда смертоносное лезвие разлетается блестящим крошевом.

— Не повторяй ошибку, не будь один.

Слова монаха застревают в голове Тонга, не позволяя избавиться от себя так просто. Он перебирает их подобно камушкам, когда выходит из храма, а затем пока возвращается в кондо. Не отпускают они даже тогда, когда он поднимается на лифте на свой этаж.

«Не будь один, да?..»

Открыв дверь квартиры Тонг, переступает порог, тут же сталкиваясь лицом к лицу с Сингом.

— Лекции уже закончились? — закрывая дверь, озвучивает Тонг первое, что приходит в голову.

Судя по домашней одежде и успевшей установиться в гостиной прохладе, домой Синг вернулся уже давно.

— Да. Последнюю отменили. Понятия не имею почему, но спасибо им за это. Хоть не по темноте добираться. А ты? Ходил в храм?

— А тренировка? — игнорируя чужое любопытство, уточняет Тонг, оставляя обувь у порога.

— Пи Ком же ещё вчера говорил, что бассейн сегодня работать не будет. Ты чем слушал? — хвостиком следуя за Тонгом на кухню, ворчит Синг. — Нет, серьёзно. Как сходил в храм? Что ещё сказал тебе монах? Он же должен был ещё что-то сказать!

«Сказал, — Тонг окидывает друга взглядом с ног до головы: яркая футболка с забавным принтом, потёртые старенькие шорты с дыркой в левом кармане. Тонг сомневается, что Синг её зашил, скорее уж поныл и забыл. Босые ноги и никаких браслетов, что в университете обычно в изобилии украшают его запястья. — Сказал не оставаться одному. Только что это значит? Довериться?»

Тонг ещё раз окидывает Синга взглядом, чтобы в следующий момент покачать головой.

Они знакомы давно и так близко, что тот знает и о его «татуировке» и о способностях, однако… Стоит ли рассказывать о том непонятном, что сейчас происходит? Заставить друга ещё больше тревожиться?

«Нет. Всё что я вижу, его никак не касается».

— Чего? Чего ты так смотришь?

Тонг смаргивает, возвращаясь в реальность, и зачёсывает чуть влажные после уличной жары волосы назад. Мысль о душе мелькает и пропадает. Как и о том, что стоило бы сменить студенческую форму на что-то более лёгкое и простое.

— Ничего. Задумался. Мне сготовить что-нибудь на ужин или сходим сегодня на ночной рынок и поедим там?

— Ночной рынок! — тут же воодушевляется Синг, а через мгновение снова возвращается к прежней теме, подступая ближе, будто загоняя вынужденного отступить вглубь кухни Тонга в ловушку. — Так что сказал монах? Давай, говори, мы же ничего друг от друга не скрываем.

На мгновение Тонгу становится стыдно. Не то чтобы он собирался что-то скрывать, просто…

«Просто я и сам пока ещё не разобрался. А сны — это просто сны» — решает он, пряча руки в карманы форменных брюк.

— Просто провёл церемонию. Зачем и позвал. Раз мне не нужно готовить, тогда я в душ. Мокрый, как рыба…

— Да ты и есть рыба, — смеётся Синг.

Даже по голосу Тонг чувствует, как друг расслабляется, и это ещё больше убеждает его, что решение ничего пока не говорить было правильным.

— Плаваешь, как рыбина, — продолжает меж тем Синг. — Сказал бы как дельфин, но у тебя даже чешуя есть.

«Че-шу-я…» — беззвучно шевеля губами, повторяет за Сингом Тонг и замирает, чувствуя, как по спине скользит морозец, будто холодный воздух из кондиционера дышит прямо на него.

— В общем, раз мы на ночной рынок, то давай пока фильмец какой посмотрим? У нас вроде бы чипсы где-то тут были… О’кей? — ничего не замечая, предлагает Синг. — Только выбирать буду я. Моя очередь.

— О’кей, — соглашается Тонг чуть хрипло и сбегает к себе, чтобы спустя несколько минут скрыться в ванной и запереться.

Сбросив пропитанную потом одежду в стоящую в углу корзину для белья, Тонг поворачивается боком к зеркалу, чтобы внимательней рассмотреть рисунок чешуи на коже.

Чётко очерченный, он будто бы стал гораздо ярче, чем был совсем недавно.

Тонг хмурится, проводя пальцами по растекающемуся на уровне тазовых косточек рисунку. Чешуйка к чешуйке. Только… Чешуя эта совсем не рыбья.

Новый холодок пробегает по спине от одного воспоминания гибкого хвоста нага. Сильного и крепкого у Наоварат и тонкого у ребёнка, каким он видит себя во снах.

«Просто сны» — повторяет, будто пытаясь убедить себя, Тонг, тяжело опираясь ладонями о раковину. Зеркало над ней тут же показывает всю неприглядную правду: и испуганный взгляд, и закушенную губу, и ничем не прикрытый рисунок чешуи, и одно из родимых пятен.