Он замирает, анализируя ощущения, и морщится. Мокрая одежда и сейчас липнет к телу, неприятно холодя кожу.

Вставать ему, похоже, всё равно придётся. Переодеться в сухое определённо надо.

Быстрей, быстрей, быстрей!

Бурлящая внутри радость подгоняет его, гонит вперёд по каменистому берегу, туда, где, как он помнит, должна быть Наоварат. Ему не терпится рассказать, что брат обещал взять его на предстоящий праздник, а отец согласился. Теперь он сможет посмотреть, как празднуют взрослые, а не сидеть один во дворце.

Вперёд, вперёд, вперёд!

По знакомой дороге, прочь от замковых стен и многослойных золотых крыш, к самой границе. Туда, где за деревьями скрывается река. Камни на его берегу гладкие, отполированные течением воды, и прохладные.

Он ускоряется, чтобы побыстрее добраться, но…

Тихий вскрик колет острой иглой, а открывшаяся взгляду картина гасит бурлившую внутри радость.

Сознание воспринимает происходящее осколками мозаики: неподвижная Наоварат на земле, уродливое алое пятно растекается по одежде на её груди…

Он цепенеет при одном взгляде на возвышающуюся над ней фигуру: тёмную, мощную… С клинка в руках этой темноты капает тот самый красный цвет вперемешку с водой…

«Нет-нет-нет» — крутится в его голове отчаянное неверие, а над телом, будто нехотя, поднимается маленький зелёный огонёк. Искорка. Он помнит, брат что-то рассказывал про них, что-то такое, что…

Тёмная когтистая лапа опускается, собираясь сграбастать этот огонёк, но он оказывается быстрее.

Маленьким ужиком он проскальзывает совсем рядом с рукой, подхватывая огонёк в ладошки и выворачиваясь ближе к реке. Её журчание вселяет надежду и чуть притупляет страх, от которого подрагивает и холодеет хвост.

— Верни и забудь что видел, — требовательно грохочет Тьма.

Он поднимает взгляд на чужое лицо, но видит лишь всё ту же смазанную тьму.

— Верни и я забуду, что видел тебя так далеко от дворца.

Тьма требовательно протягивает когтистую лапу, а с подтаявшего ледяного клинка на каменистый берег всё так же продолжает капать алым.

«Когда-то давно один из нас захотел стать учеником Будды и отправился в мир людей. Иногда мы тоже ходим туда. Даже ты можешь найти проход. Вот здесь, прямо в этой реке…» — всплывает в памяти голос Наоварат, той самой, суть которой сейчас зелёным огоньком греет его дрожащие ладошки.

— Отдай её мне, несносный мальчишка.

От внезапного выпада он уходит прямо в воду. Ныряет рыбкой, стремясь забраться как можно глубже, дальше от берега и опасности, а сердце в груди частит, готовое вырваться.

«Ты сможешь» — снова звучит в его сознании голос Наоварат и он уходит всё глубже, стараясь найти проход.

«Какой он, мир людей?» — он задавался этим вопросом уже много раз, с тех самых пор как узнал о его существовании, однако сейчас не испытывает ни предвкушения, ни страха. Только ёкает сердце, пропуская удар, когда кристально-чистая вода становится мутной, а дно под ним из каменистого превращается в илистое и едва различимое. Становится ощутимо теплее, и он вдруг понимает, что, кажется, каким-то образом всё-таки нашёл путь…

Тонг всхлипывает, вцепляясь пальцами в подтянутые к груди колени, когда боль простреливает будто насквозь, и шумно выдыхает, когда отпускает.

…Ему едва хватает сил открыть глаза, когда кто-то касается плеча. Открыть глаза и тихо попросить:

— Помогите…

Он понятия не имеет, кто перед ним и на мгновение в памяти встаёт тёмная фигура, вселяя в сердце отголосок былого страха.

В ладошках больше ничего нет, как и вокруг него. Лишь пустой пляж и… Женщина. Обеспокоенная и немного испуганная.

— Помоги-те…

Тонг вздрагивает и открывает глаза, перед которым так до сих пор и стоит лицо той женщины. Знакомое лицо. Слишком знакомое…

— Просто сон, — напоминает он себе, растирая лицо ладонями и зачёсывая влажные волосы назад. За плотными занавесками ещё темно, а значит и времени совсем мало. Слишком мало для того, чтобы подниматься.

Тонг понятия не имеет, сколько проспал, однако снова ложиться нет никакого желания. Ложиться и видеть…