Люди же столпились вдоль улиц. Старики, молодые, дети, взрослые, женщины и мужчины, местные торговцы и ремесленники, смотрел на то, как гвардия заходит в городище.

Большие квадратные щиты, лес стальных дротов, а над всем реет серый штандарт с изображением черной пирамиды. И лица, лица, лица. Разные челюсти, но везде сжатые губы, бесчувственные глаза, устремленные перед собой. Уже не воинство это было, но армия.

Идеальный шаг, идеальное равнение. Зеланд пришел в восторг, глаза его загорелись, дыхание участилось.

— Какое строгое знамя теперь у ордена… — сказал хозяин крепости.

Повернувшись, Зеланд многозначительно посмотрел на него.

— Это знамя гвардии, — и крайне твердо добавил, — у ордена нет знамен.

— Брат Зеланд, прости мне мою беспечность, — смутился хозяин городища.

— С этого дня называй меня магистр.

— Слушаюсь, магистр.

Зеланд вновь обратил свой взор, полный наслаждения, к шагающим мимо отрядам, головы гвардейцев были повернуты к нему.

_____

Отношения с Зэорисом портились с каждым днем.

Дело близилось к настоящему расколу. Орден был бы разорван на куски.

По прошествию трех дней после парада в Змеиной норе, в другом убежище под названием Драконий клык проходило расширенное заседание коллегии Серого ордена, на котором кроме членов коллегии присутствовали представители самых важных крепостей и лидеры городских братьев.

Прибрежное убежище, стоящее на высоком утесе, что сам был подобен великой волне, застывшей в камне. Окруженный стеной квартал, а позади него высокая широкая цитадель. Когда-то владелец этого замка командовал одной из конных рот в северной области, воевал с воинами Стремительного, а потом сам же пал в битве за этот град.

Внутри же цитадели зал для пиршеств на втором этаже. Слуги подают мёд и вино, эль, пиво; на столе всевозможное мясо, овощи, сладкие фрукты.

Азенет, Инхерит и сам Зеланд, а также хозяин Змеиной норы, сидели на одном краю стола. С другой же стороны сидел Зэорис, при нем Исеп, Эвлалия, которая о чем-то с ним оживленно беседовала, но Зеланду оттуда не было слышно. Меж них же предводители и представители.

Пришло время решить, в чем дело.

— Поднимем кубки, — громко сказал Зэорис, поднимаясь, все затихли, и один только Зеланд с Азенетом и Инхеритом не подняли своих кубков, но смотрели на Зэориса исподлобья, — за то, чтобы орден наш процветал, за то, чтобы мы сами решали, какую судьбу нам избрать, не отдавали себя на растерзание врагам, а твердо шли к своей цели.

Представители и предводители дружно выпили.

— Ну хватит, — гаркнул Зеланд.

— Что-то сегодня боевое крыло не в духе, — без радости на лице сказал Зэорис.

— Ну, ну, — начал кто-то из предводителей.

— Держите себя в руках, братья, — сказал ещё кто-то.

Эвлалия молча поднялась и прошлась в сторону Зеланда, заняв ближе к нему пустой стул.

Зэорис усмехнулся.

— Что ж, Зеланд, ты хочешь сказать нам что-то?

— Все, что я хотел сказать, сказано в моих делах, пересказано теперь в моем взгляде. Но вот что хочешь сказать мне ты?

Зэорис поставил кубок.

— Да только то, что правды нет в твоих делах. Чего ты пытаешься добиться? Для чего ты собрал вокруг себя стольких братьев, сладкими речами ты их привлек, и гонишь на верную смерть. Ведь ты же убьешь их всех, и что хуже всего, ты это понимаешь.

— Я не ослышался, ты знавал меня убийцей?

— Да, Зеланд, ты убийца.

— Зэорис, — произнес тревожно Исеп.

— Я знаю, что говорю! — воскликнул Зэорис, — ты уже убил их всех! Они все мертвы, все, кого ты собрал, это трупы!

— Свинья! — рявкнул покрасневший от гнева Азенет.

— Тише… — Зеланд великодушно приподнял руку в утихомиривающем жесте.

— Кто это там рот раскрывает? — нахмурился Зэорис.

— Так нельзя продолжать это заседание, — встал хозяин замка, статный мужчина с длинной каштановой бородой и черными густыми бровями, одетый в багровую тогу, — серые братья не должны так общаться между собой, ведь это не сборище каких-то отбросов. В своей обители я не потерплю такого.

Ненадолго воцарилась полная тишина, прерываемая шагами слуг, уносивших блюда и кувшины.

И тогда встал уже Зеланд.

— Позволь и мне сказать.

— Говори, — немного помедлив ответил хозяин замка.

— Я скажу вам от лица всех братьев, вступивших в боевое крыло ордена, вступивших в серую гвардию. Мы, гвардия ордена, верим в свою цель, мы верим в Новую эру, верим в магический народ. Пока нас ловят, пока нас терзают, как преступников в рыцарских казематах, трусливые соглашатели и перевертыши убеждают всех в нужде смириться с мощью совета, кажущейся им непоколебимой. Но для истинных братьев нет ничего непоколебимого, мы пришли в этот мир, чтобы поколебать его основы, мы восстали из пепла самой жуткой войны не для того, чтобы унижаться в этом грязном существовании, какое сейчас влачат люди в катакомбах города. Вы думаете мы, серая гвардия, позволим этому продолжаться? — и почти что с шипением полным самого острого омерзения, он добавил, — мы лучше сдохнем, насаженные на копья и порубленные мечами, чем будем мириться с этой властью.