– ЕТШ?
– недоуменно переспросила я.

– Ну да, - пояснила бабушка. Единая трудовая школа. Гимназии закрыли после революции, открыли единые трудовые школы. Я не рассказывала тебе разве? Я-то позже родилась, только со слов Нинель Макаровны кое-что знаю об этом, да в журналах и книгах читала про это время. Ты "В кругу сверстников" Рожкова почитай, там про это хорошо написано. И у Кассиля есть "Кондуит и Швамбрания". Да и в интернетах этих ваших много чего есть.

Бабушка моя состояла в местном обществе книголюбов и была ходячей энциклопедией. Книжки, которые она посоветовала, я так и не прочитала: братец Димка пошел в школу, и надо было ежевечерне следить, чтобы он не в носу ковырял, а хотя бы что-то из уроков сделал. Да, наверное, хорошо, что я попала в пятидесятые относительно взрослой семнадцатилетней барышней, а не взбалмошной школьницей. Огребла бы сейчас от Нинели Макаровны по самое "не балуйся". И жаловаться было бесполезно.

Я тряхнула головой, отгоняя ненужные сейчас сентиментальные воспоминания. Про бабушку я и впрямь очень любила вспоминать, и делала это с нежностью. В отличие от родителей, она не воспринимала меня, как досадную пробную версию первого ребенка, а искренне любила, порой на могучем пролетарском наречии отчаянно ругая папу с мамой за пренебрежение ко мне. Именно она научила меня читать, с ней мы ходили на детские утренники и в зоопарк на Горьковской. Она меня записала в интереснейшие кружки при Аничковом дворце, которые, к сожалению, пришлось бросить, когда родился Димуленька.

Снова мельком осмотрев себя, я не без удовольствия отметила, что сейчас я вешу максимум килограмм пятьдесят вместо обычных девяноста. Последние десять лет я безуспешно пыталась похудеть. Что только ни делала - и ненавидела себя, и калории высчитывала, и бегала по утрам, и скандинавской ходьбой занималась, и приседала, и голодом себя морила, и покупала марафоны похудания у звездных блогеров. Даже сдуру к какой-то гадалке в социальной сети обратилась.

Гадалка - дама лет шестидесяти с пышной фиолетовой прической, килограммом тональника на лице и жутко подведенными вытаращенными глазами замогильным голосом сказала, что на мне порча в пятнадцатом поколении, и клятвенно обещала, что если отдам ей десять тысяч, то точно похудею. Надо ли объяснять, что похудел в итоге только мой кошелек, а вместо чудо-рецепта я получила банальное: "Вам надо изменить отношение к миру. Вот полюбите снова свою родню, которая использует Вас и в хвост, и в гриву - и точно похудеете. А спина у Вас болит, потому что у Вас обида на отца".

Расстроившись, что я никогда не похудею, я стала наворачивать на ночь мороженое килограммами, которое удалось купить в моем магазине по весьма сходной цене (срок годности заканчивался) и устало материть себя, глядя в зеркало. Надо ли говорить, что привело все этого в итоге к стандартному расстройству пищевого поведения. Уфф... тяжелый был период.

А тут раз - и сразу сорок килограмм скинула. Я еще раз осмотрела себя, уже не стесняясь старичка. Да чихать я хотела, что он там подумает. Так и есть: я не сорокадевятилетняя девяностокилограммовая Галя, а юная молодая особа с упругими формами и стройными точеными ножками. У меня нет варикоза на ногах, нет лишнего веса и морщин. На всякий случай я еще раз провела ладонью по лицу, чтобы окончательно удостовериться. Ни единого намека на морщины. Гладкие скулы и не нахмуренный лоб. Посмотреться бы все-таки в зеркало... Вдруг я все еще сплю...

– Зеркальце ищешь, детонька?
– все так же сочувственно спросил ветеран войн, будто прочитав мои мысли. Он явно принимал меня за умственно отсталую.
– На вот, поглядись. Да красивая ты, красивая. Не повезло тебе в жизни только... Кто же тебя одну-то отпустил в такую даль? Живешь-то где? Пойдем, провожу. Папу с мамой как звать? Да не бойся ты, не обижу. У меня вот и карамелька где-то завалялась... Меня Андреем Петровичем зовут, а тебя ?

– Даша, - вдруг выпалила я. Не знаю, почему, но мне вдруг захотелось попробовать примерить на себя другое имя, раз уж довелось попасть в другую эпоху. Пусть изможденная, умученная жизнь и разными бытовыми проблемами Галя останется в той, в прошлой жизни. А я, пожалуй, побуду пока Дашей. И фамилию себе другую придумаю, поблагозвучнее. А то надоело быть Галей Пряником. Как меня только не дразнили в школе - и Сарделька, и Пельмень, все виды полуфабрикатов перечислили. А просто по фамилии никогда не называли. А что в моей фамилии, собственно, необычного? Пряник как Пряник. Вон у Клавдии Ильиничны фамилия "Кубик", над ней никто не смеется. А к "Прянику" все привязались и обыгрывают, кому не лень...

– Ну Даша так Даша, - кивнул дедуля.
– На вот, держи зеркало-то.

Я машинально взяла протянутое дедом крохотное треснутое зеркальце, заметив на обороте полустертую надпись: "Дорогому Андрюше от любящей Анечки. Июль 1917 года".

Ласково бормоча, дедулька тем временем порылся в авоське с очень сосредоточенным видом, достал оттуда кулек с конфетами, стряхнул с него какие-то крошки, открыл, высыпал на худую морщинистую ладонь пару штук и протянул мне.

– На держи, вкусные конфетки. Не бойся, не бойся, очень вкусные. Я и внучкам своим такие покупаю. Ой, зачем я тебе календарь показывал? Ты циферок-то, наверное, не знаешь. Помнишь, где живешь? На доме какие цифры: один, два? Два - это как лебедь плывет... Зеркальце понравилось? Это мне невестушка моя подарила, я тогда на фронт как раз уходил. Две войны с ним прошел. Треснуло, когда бомбежка была. Анечки моей уж пару лет как в живых не осталось. Пятьдесят годков мы с ней прожили, двух дочек вырастили. Сейчас уже они мне внуков подарили. А зеркальце храню. Уж извини, подарить тебе не могу - память о женушке любимой.

Я глянулась в зеркальце. Ну что же, все, как я и предполагала: гладкая юная кожа, точеные скулы, распахнутые синие глаза, над которые еще не нависли тяжелые веки, светло-русые волосы, не тронутые сединой. Типичная Аленушка из сказки. Так я и выглядела в свои семнадцать лет... Да и грыжи в позвоночнике, кажется, чудесным образом куда-то испарились. По меньшей мере, повороты поясницы вправо и влево не отдавались привычной болью. А какое чудесное на мне платьице в горошек, не то что мои обычные скучные безразмерные лохмотья!

Нет, Алка с пожилой Клавдией Ильиничной такой розыгрыш точно не сумели бы устроить, слишком это масштабно для них, грандиозно, да и дорого. Их хватает только на: "Галя, у нас отмена!".

Так, кажется, любезный старичок, угостивший меня карамелькой и одолживший зеркальце, обещал меня куда-то проводить. Может, и правда пойти за ним. На маньяка он не смахивает, вряд ли что-то плохое сможет мне сделать. Вон, ковыляет-то с трудом, на палочку опирается. Кажется, он в какое-то ФЗО обещал меня проводить? Схожу-ка я с ним. Разузнаю, что да как. Может, даже получится туда пристроиться на время, пока не разберусь, как мне вернуться обратно. А стоит ли возвращаться?