Я, кстати, не смогу сдать экзамен при всём желании.

Почему? По двум причинам. Во-первых, придётся вести судей в карманную реальность, а это само по себе стрёмно, ведь на экзамене присутствуют тьма наблюдателей. А во-вторых, меня тут же определят как Избранного или Абсолюта, а может, и Полубога.

Вообще, существует понятная градация: Ученик, Подмастерье, Эксперт, Мастер, Избранный, Абсолют и Полубог. Первые четыре ранга может получить любой одарённый, если ему от рождения повезло с маной. А вот последние три доступны только для так называемых Истинных.

Да, понимаю, с терминологий в этом мире существует некоторые сложности, но на самом деле запомнить несложно. Ведь Истинный — это одарённый без изменённых глаз, при этом обладающий сильным и зачастую уникальным Даром.

Отчасти поэтому Артём и не рассказал о нём родителям. Почему? Да потому что все Истинный обязаны служить на благо Содружества. Если тебя заметят, то ты до самой смерти окажется в золотой клетке. Для многих это высшая честь, служить в Первой Гвардии Защитников Человечество (ПГЗЧ или просто Гвардия), но Артёма такие перспективы не прельщали, как и меня.

Так почему я тогда открываю порталы налево-направо? Да потому что Истинный рождается с шансом один на миллион. Всего в Содружестве их около сотни, может, чуть больше. Никто не поверит, что однорукий оборванец — это на самом деле Истинный. Скорее подумают, что им померещилось.

Вот и моя новоиспечённая спутница почти наверняка подумала, что я использовал какой-то артефакт. Но я теперь знаю, со слов Бегемота, что такое возможно, а общественность же опирается исключительно на слухи. Использование артефактов простыми людьми — нонсенс.

Кстати, Бегемот, заканчивающие свои фразы словом «однако», ещё кое-что говорил. Мне будет доступен последний ранг как в алхимии, так и в зачаровании с кузнечным делом. То есть меня можно назвать полубогом. Но только в далёкой перспективе.

Да и мой Дар в целом крайне странный. Обычно Истинные уже со старта обладают чем-то серьёзным, а остаток жизни продолжают совершенствовать свои навыки, становясь всё более грозными воинами или более опытными ремесленниками.

А я даже зелье второго уровня сварить нормально не смог…

Однако если посмотреть на ситуацию с другой стороны, то я всё же смог создать рабочий вариант. А вот моя матушка всю юность корпела над тем, чтобы научиться варить первоуровневые зелья. Да и такого понятия как «идеальное зелье» я даже не слышал. Папаню тоже уже обошёл в мелочах, кстати.

В целом всё очень даже неплохо, хоть на данный момент я и близко не похож на Полубога. Главное — прожить хотя бы пару месяцев, а там уже, глядишь, смогу дотянуть до Избранного.

Надеюсь…

— Я закончила, повелитель, — Сэн вышла из ванной и продолжила вытирать свои длинные чёрные волосы.

— Думал, будет хуже, но мои вещи тебе подошли, — я одобрительно кивнул. — Садись и рассказывай, в чём же твоя сила?

— В правде, — коротко ответила она.

— Сейчас не понял… — я прищурился и уставился на неё. — Как это?

— Я могу чувствовать ложь. Она воняет, — заявила эта уральская низкожопка с длинным носом и увесистым подбородком.

— Хочешь сказать, ты телепат? — моему скепсису не было предела.

— Нет, повелитель. Я… — она замешкалась. — Я не могу объяснить, просто чувствую.

— И почему же тебя не выкупил какой-нибудь бизнесмен? Почему ты работаешь здесь?

— Все вокруг друг друга обманывают, и все это знают. Так устроен мир. А я не могу определить «процент лжи», она либо есть, либо нет. Даже если человек соврал в мелочах, я это почувствую.

— Тогда тебе место в полиции.

— Они меня боятся, — с нескрываемой гордостью призналась Сэн. — Полицейские сами частенько врут. Все врут.

— Не могу не согласиться, — я трижды кивнул и задумался. — Что ж, давай проверим твою силу. Посмотри на меня и скажи, вру ли я.

— Как прикажете, повелитель, — она подняла на меня свои большие синие глаза.

— Мне более восьмисот лет, — я улыбнулся. — Ну как? Соврал?

— Эм-м-м… Нет? — неуверенно прошептала она. — Но разве это возможно?

— Ты мне скажи. Ты ведь у нас специалист по лжи, — я коварно похихикал.

— Вы сказали правду, — она сама не верила своим словам.

— Допустим. Давай дальше. Я обожаю кабачки.

— Это ложь, — едва успел договорить, как она вывела меня на чистую воду. — Грубая ложь.