Делать было нечего, я вздохнул и под насмешливыми взглядами отца и деда еще больше высунулся в проход между сидушками навстречу уже тянувшей ко мне загребущие ручонки любимой бабушке.

— Доспех убирай! — приказала она мне.

Выполнив приказ, я зажмурился и… получил вместо материнских объятий и поцелуя в темечко смачный подзатыльник, отозвавшийся звоном в моей голове. Усевшись обратно в свое кресло, услышал сзади довольный комментарий:

— Как же давно я об этом мечтала! Сподобилась! Господь таки услышал мои молитвы! И откройте уже кто-нибудь окно, а то от Лешки перегаром несет как из бочки!..

Дальнейшее наше путешествие до яхты прошло в теплой и дружеской атмосфере, которую не смогли испортить даже влажные мечты царственной старушки о воспитании непутевого внука…

Эта беседа в машине все-таки повлияла на дальнейшие планы «старших товарищей, неглупых и чутких» — лечение психологических травм с помощью алкоголя у трех молодых великих князей продолжилось не только в присутствии Прохора и Вани, но и при активном участии старших Романовых, князя Пожарского и патриарха Святослава. В качестве импровизированной медицинской палаты решено было использовать мастер-каюту на яхте «Звезда» — именно ту, в которой мы ночевали с Машей и Варей после «разговора» со швейцарским банкиром, — в ней такое большое количество людей помещалось с комфортом.

Разговоры под рюмочку про то, что мы с Колей и Сашей отлично справились с поставленной задачей, публично отомстив подлым испанцам за очередное коварное нападение на русских дипломатов, и тем самым уберегли в будущем жизни огромного количества наших соотечественников от опасности, долго не продлились: мои братья, которых заставляли пить водку чуть ли не по полстакана за раз, очень быстро дошли до невменяемой кондиции и были перемещены на роскошную кровать в углу каюты. Меня так безбожно жрать «прозрачку» никто не заставлял, и я, будучи лишь слегка «под газом», вновь стал свидетелем производственного совещания, касающегося скорого прилета в Монако великих князей Александра и Петра Александровичей со старшими сыновьями и их супругами для проведения официальной помолвки Коли и Саши с принцессами Гримальди и Савойской. Дальше пошло обсуждение последних нюансов создания совместно с Гримальди и Бурбонами банка, страховой компании и специализированной биржи, которые будут завязаны на торговлю российскими энергоресурсами. В эту тему я решил не вникать и слушал разговор вполуха, пока свои права на долю малую во всех этих предприятиях не заявил Святослав под предлогом необходимости финансирования дальнейшего распространения истинной православной веры не только в Европе, но и во всем мире. Пока дед Николай вместе с дедом Владимиром в популярных выражениях объясняли патриарху, в чем конкретно тот неправ, меня на палубу вывел дед Михаил:

— Ну что, Лешка, — улыбался старик, — как ты себя чувствуешь в моральном плане? Справишься самостоятельно? Моя какая-нибудь помощь требуется?

— Нормально все со мной, — отмахнулся я. — Справлюсь.

— Будешь спать ложиться — обязательно намахни стакан, реально помогает. Это я тебе по собственному опыту говорю. — Дед посерьезнел. — И, главное, помни, внучок, ты сейчас на самой настоящей войне, и на этой войне ты будешь до конца своей, я надеюсь, долгой жизни. А значит, и решения твои, и действия никак по правилам обычной жизни судить нельзя. Посторонние этого не видят и не понимают, но люди в погонах, главы и наследники большинства родов, высокопоставленные должностные лица министерств и ведомств, просто патриоты нашей Родины подобные поступки ценят, и в их лице ты всегда можешь найти полную поддержку. А чтобы ты мог убедиться в моих словах… — Дед достал из кармана телефон. — Полюбуйся!

Старик стал рандомно тыкать пальцем в список из сообщений, продолжавших поступать на телефон, и озвучивал их содержание:

— «Здравия желаю…» — это понятно… «ваше высокопревосходительство…» — это тоже понятно… Вот! «Спасибо за такого внука!..» Дальше… «Отличного Романова воспитали!..» Еще вот: «От лица всего личного состава полка требуем перевода его императорского высочества Алексея Александровича обратно на учебу в военное училище!..» Прокурорские вон тоже отличились: «Настоятельно просим направить великого князя Алексея Александровича после окончания учебы на службу в органы военной прокуратуры…» — Старик убрал телефон в карман. — Главы родов тоже в большом количестве отметились, и большинство из них вполне искренни в выражении своих чувств, потому что быть подданными у сильного, решительного и достойного правителя гораздо приятнее и даже почетнее, чем у слабого и несамостоятельного.

Дед усмехнулся и хлопнул меня по плечу:

— А насчет твоих братьев можешь не переживать — пока у них ветер в голове гуляет, но, поверь моему богатому армейскому опыту, из Коли с Сашей со временем выйдет толк, это уже сейчас видно. И держи братьев поближе к себе, Лешка, — старик мне подмигнул, — через Колю с Сашей ты сможешь контролировать всех ваших Александровичей, в том числе и хитро сделанного Сан Саныча.

Я поморщился:

— А мне это зачем, деда?

— Чтоб было, — ухмыльнулся он. — Тренируйся пока на кошках, в жизни все пригодится. — И без перехода: — Что у тебя там с твоей норвежской красоткой? Не передумал еще девке жизнь свадьбой портить?..

Проследив за тем, как я получил очередное благословение от Святослава, делегация старших Романовых благополучно покинула «Звезду», и я наконец нашел время для звонков сестрам и Алексии. Уединившись на носу яхты и достав телефон, несколько удивился, что за все это время не получил ни одного звонка и ни единого сообщения. Даже наш общий чатик был пуст — молодое поколение российских аристо не желало публично высказывать свое мнение о казни в прямом эфире трех испанцев и членов их родов. Немного поразмыслив, задал себе элементарный вопрос: а что бы я написал на их месте в предложенных обстоятельствах? Ответ был очевиден: ничего! Потому что все молодые люди знали нас с Колей и Сашей лично, прекрасно понимали, какие именно чувства у нас будут после массового уничтожения родичей этих трех испанских тварей, и просто давали нам время прийти в себя. Этим же, судя по всему, объяснялось и отсутствие пропущенных вызовов от сестер с Алексией и всех наших друзей, находящихся сейчас в Монако.

Первой, кого я решил набрать, была Мария.

— Лешка, ты как? — вместо приветствия спросила старшая сестра с тревогой в голосе. — А Коля с Сашей?

— Нормально я. И Коля с Сашей тоже…

Дальше к беседе присоединилась Варвара — Мария пользовалась громкой связью, — и оказалось, что мне в этой беседе была отведена роль простого слушателя. Сестры, перебивая друг друга, начали меня заверять, что нами все гордятся, поддерживают, ценят, любят, скучают и ждут нашего скорейшего возвращения, а уж они особенно. Дальше пошли приветы от старших родичей и валькирий, которые все нами тоже очень гордятся. Потом без всякого перехода воспоследовали жалобы на тяжелую жизнь двух великих княжон, лишенных злой бабушкой «паутины» и приговоренных той же самой бабушкой к домашнему аресту. Эту унылую картину разбавил голосок моей младшей сестры Елизаветы: