— Алло, центр управления? Какого дьявола творится с защитными полями? Еще секунда, и они к чертям собачьим сдохнут!

В ответ донеслось невнятное бормотание и треск помех. Наконец, сквозь шум пробился-таки сбивчивый голос:

— Г-господин генерал-губернатор, с-система испытывает беспрецедентную нагрузку! М-мы уже задействовали резервные генераторы духовной силы, господин! Поле вот-вот стабилизируется, продержится! Даем все, что можем!

Горовой выругался, с силой приложил многострадальной рацией по подлокотнику кресла. Заорал так, что у бедняг-техников наверняка уши заложило:

— Живо!!! Шевелитесь, чтоб вас! Если не стабилизируете барьер через тридцать секунд — всех в бараний рог согну! Работайте, идиоты!

— Е-есть, господин генерал-губернатор! С-сей момент исправляемся!

А на трибунах тем временем разгорелась нешуточная драма. Кристина Валерьевна подскочила со своего места, заламывая руки и выкрикивая:

— Господи, Настенька, Костенька!!! Держитесь, родные!!! Умоляю, только не пострадайте!

Мелинта, непривычно серьезная и напряженная, обняла бедную женщину за плечи всеми четырьмя руками, пытаясь успокоить. Но куда там! Кристина только горестно всхлипывала, хватаясь за сердце.

Примерно сотня мирмеций, занимавших ряды позади Кристины и Мелинты, тоже дружно охали и стенали. Болели за свое семейство — аж до мурашек!

— Не-е-ет, только не папочка! — голосила Белладонна, младшая из моих дочурок, — Как же мы без него?! Погибнет — нам хана-а-а!..

— Молчи, дуреха! — шикнула на нее Грибника, девица посуровее. И больно пихнула локтем в бок, — Не накликай, дура! Выкарабкается папуля, куда он денется!

Ее слова потонули в громогласных стенаниях и плаче.

— Девчонки, вы в порядке? — спросил я, прокашлявшись. Воздух переполняли снежинки и крупицы льда, норовящие заскочить в рот и нос.

— А… ага, — выдохнула Настя, стоявшая за моей спиной.

Обернувшись, я их всех пересчитал. Настя, Эмми, Сахаринка и доппель Светки. Все с напуганными моськами, с широко распахнутыми глазами, с волосами дыбом. Но целые! Даже их одежда, кажется, не особо пострадала.

Я улыбнулся. Значит, я все сделал правильно… Мы стояли на том же самом месте, на каком нас накрыл взрыв магии льда. Целые и невредимые, не сдвинулись даже на миллиметр.

— Папуль… что ты сделал? — в шоке произнесла Сахаринка, — Это ведь ты что-то сделал? С нас даже волоска не упало…

— Ага… — пробормотала Эмми, ощупывая себя, — Я уж думала всё, нас щас на другой материк к чертям снесет… Тётя Ася жахнула так жахнула…

Я не ответил. Метался взглядом по арене, пытаясь хоть что-то разглядеть в плотной снежной круговерти. Да только без толку всё — ни зги не видно!

— Тьма и преисподняя, где же Айс? — бормотал как заведенный, до рези в глазах всматриваясь в туманную пелену, — И княжна куда запропастилась? Ведь не могло же их… того… в капусту…

Мысль о том, что девицы могли погибнуть столь бесславно, леденила сердце. Да не, бред! Они обе очень сильные! По моим расчетам, все должно быть ок!

Даже Светке я не желал гибели, хоть она была той еще занозой высокомерной…

И тут, словно в ответ на мои переживания, туман начал понемногу рассеиваться. Медленно, неохотно, но все же с каждым мгновением он истончался, словно шагреневая кожа! Проступали покрытые льдом плиты арены, покореженные магические прожекторы вокруг площадки. И вскоре я смог различить сквозь снежную пелену хрупкую фигурку Айсштиль.

Странно, но подруга застыла неподвижно, будто изваяние. И… одна? А где же вторая дуэлянтка? Куда подевалась княжна Соколова?

Сердце тревожно сжалось. Ох, не нравится мне все это!

— Айс? — окликнул я богиню. Тишина. Даже не шелохнулась, только ветер трепал белоснежные волосы!

Медленно, осторожно ступая, я двинулся к подруге. С замиранием сердца вглядывался в ее лицо, гадая — что стряслось? Почему застыла как громом пораженная?

Но стоило подойти поближе, как меня прошиб холодный пот. Мать моя женщина…

— Что за?! — успел только и выдохнуть я.

Айсштиль и впрямь стояла неподвижно, будто ледяная статуя! В самом прямом смысле — богиня обратилась в лед! Застывшая фигура сверкала и искрилась в свете софитов. Черты лица — идеально ровные, без единой трещинки или изъяна. Даже ресницы покрылись изморозью, превратились в острые сосульки!

Трибуны взорвались потрясенными воплями. Комментатор захлебнулся собственной слюной, что-то бессвязно бормоча. Судьи повскакивали с мест, забегали как ужаленные. Никто не мог поверить своим глазам — неужели Снежная королева пала? Обратилась в лед в результате собственной чудовищной атаки?