– Входи, коли не шутишь!

Тьфу! Понабрался местных словечек, одичал... И поговорить не с кем в этой глуши, и побороться. Тоска смертная...

Дверь заскрипела, стала открываться и Варг почуял, что, если ему и не удастся отвести душу в поединке, вечер всё равно будет интересным. Пахло женщиной. Невероятно, одуряюще приятно. Знакомо...

– Как прошла сюда эта козявка?- думал он рассматривая тоненькую, грязную, замученную девочку.

Она не испугалась ни вида его, ни искр из глаз, ни дымки магии, что окутывала его и искривляла пространство вокруг. Спокойно смотрела на него, даже не дрогнула. Как неживая!

– Зачем пришла?- встал и навис он над ней.

Низкий рык, высоченный рост, выше, чем у людей этого мира, мощная фигура старика и ореол магии вокруг могли напугать кого угодно. Но не Киру. Своё она уже отбоялась и отплакала... А потому она спокойно взглянула в лицо колдуну и ответила:

– Учиться у тебя буду.

Варг безудержно расхохотался:

– Ты?!!

– Я.

– Да ты сдохнешь от щелчка, козявка, поджаришься от моего дыхания!

– Сдохну, похоронишь. А лучше сожги.

Девочка, и правда, была спокойна как камень. Не притворялась. Реакции тела контролировать сложно, особенно, в таком юном возрасте. Даже если, в перспективе, ты могущественная колдунья. Это было необычно и интригующе. Местные часто падали в обморок при виде него. А тут такая решимость. Может быть, и не сдохнет, ведь дух превыше всего...

Варг встрепенулся. Он что всерьёз размышляет над тем, чтобы связаться с презренным мясом?! С женщиной, которая и годится только для того, чтобы подпитывать жизнь? А ему уже не годится даже для этого?..

Злоба снова всколыхнулась в нём, затмила свет. И он метнул родовой кинжал, что всегда был при нём, правда так, чтобы у неё был шанс уклониться. Крохотный шанс, чего греха таить... Но и он тут не в игрушки играет.

Девочка перехватила кинжал и снова посмотрела на него своими мёртвыми глазами:

– Ну что, берёшь меня в ученики?

Лицо старика искривилось в глумливой улыбке:

– Мне тут смазливые куклы не нужны!

– Чего ты хочешь?

Хватит! Не может он смотреть в пустые глаза, в это застывшее, искажённое лицо! Варг понимал почему, был достаточно честен с собой. Он смотрелся в неё как в зеркало и видел ту же боль и отчаяние, что сжирали его душу. Довольно! От девчонки надо избавиться как можно скорее. Иначе он совсем свихнётся и сдохнет ещё раньше чем должен, на радость своим врагам...

А потому он ударил по самому больному, что только могло быть у баб:

– Изуродуй себя!

Она не дрогнула, не отвела глаз. Уточнила только:

– Это твоя цена за ученичество?

– Да!

Жёсткая, кривая улыбка исказило прелестное личико девочки, и у Варга снова возникло то мерзкое чувство: словно видишь себя со стороны. Это, признаться, неприятный опыт, ведь саморазрушение можно спрятать только от себя самого. Со стороны оно, ох, как видно!

Она не медлила. Ловчее перехватила кинжал, перекинула длинную белокурую косу вперёд, ухватилась за неё и одним сильным движением, явно причиняющим боль, отхватила её у самого корня.

Варг почему-то не мог отвести глаз от этой погубленной красы. Волосы у девочки были роскошны, несмотря на то, что давно не мыты и нечёсаны. Когда он опять поднял на неё глаза, то подумал, что люди этого мира всё же могут его удивлять. Она разрезала щёку до самого подбородка. Когда заживёт, останется уродливый шрам. И примеривалась по второй.

– Хватит!- почти против воли воскликнул он.

Девочка усмехнулась, кровь закапала сильнее:

– Нет, наставник. Цена должна быть уплачена.

И быстрым, чётким движением разрезала вторую щёку. Теперь казалось, что она плачет кровавыми слезами.

– Достаточно?- спросила она всё ещё не опуская вниз окровавленную руку.

– Да,- просипел Варг, сдаваясь.- Ты заплатила положенную цену, ученица.

***

– Не дёргайся, дура! Дай кровь остановить и обеззаразить. Ты же не хочешь, чтобы у тебя голова отгнила?- рычал Варг несколькими минутами позже.

Она ответила ему не менее сердитым рыком:

– Не смей лечить меня! А то скажешь потом, что цена не уплачена!

– Не стану, ослица упрямая! Они защитят тебя, эти шрамы! Не особо, конечно, но хоть что-то...

– От чего?

Она вертелась и болтала не давая ему полноценно колдовать, а потому он просто обездвижил её и, приблизив лицо к ней вплотную, прошептал:

– От кого, девочка. От тех, кто покусится на красу твою! От таких как я!

Неугомонная умудрилась рассмеяться и произнести, правда почти не шевеля губами:

– Какая краса, учитель? Я страшилище теперь!

Девчонка, и правда, верила в то, что говорила. Невинная и наивная... Она вызывала в нём странные чувства. Похожи они были на те, что он в детстве испытывал к животным, которые жили в замке и забавляли его. Похоже на умиление и ещё на что-то, чему он не мог дать определения. Потому он не стал задумываться, а снисходительно усмехнулся: