Длилось эта неопределенность достаточно долго. Стоящий рядом Ош демонстративно смотрел на свой браслет и так же демонстративно отчитывал сэны.

Вот прошел один мэн, второй…

В начале третьего на экранах по-прежнему ничего не происходило, зато на губах карлика, наоборот, появилась злорадная ухмылка.

Однако на счете два мэна и двадцать шесть сэнов Эмма снова ожила.

«Взлом системы осуществлен успешно. Доступ к данным получен. Система безопасности городской транспортной службы временно заблокирована. Начинаю загрузку».

И вот тогда экраны снова вспыхнули, вынудив Оша и Кри с руганью отшатнуться. Одновременно с этим аппаратура буквально взвыла, будучи подвергнутой экстремальной нагрузке. Где-то, кажется, что-то даже задымилось, отчего Ош всплеснул руками и, грязно выругавшись, помчался в ту сторону. Кри, бросив на меня недоверчивый взгляд, отступил к стене. Тогда как я…

У меня руки внезапно зажгло, причем с такой силой, словно я их в горячую воду опустил. Причем с каждым мгновением температура стремительно поднималась, отчего меня прострелило болью сначала до локтей, потом до плечей, а после я вообще не понял, какое место у меня болит, потому что показалось, что в кипяток меня погрузили уже с головой, а из перехваченного спазмом горлом даже крика не вырвалось, потому что на один бесконечно долгий миг меня буквально парализовало, так что я при всем желании не смог бы ни отшатнуться, ни выругаться, ни заорать, ни отнять руки от проклятой панели. Идущий от нее жар сжигал меня изнутри. Целых пятьдесят шесть безумно долгих, неимоверно мучительных, кажущихся бесконечными сэнов, за время которых я даже не знаю, как выстоял и при этом умудрился даже сознания не потерять.

Пожалуй, именно тогда я понял еще одну особенность времени.

Оказывается, помимо собственно времени у каждого из нас есть еще и его индивидуальное восприятие. Раньше я об этом тоже знал, но как-то не особенно задумывался, почему порой время кажется нам то неимоверно долгим, то, напротив, бегущим вперед со всех ног.

Так вот сегодня один-единственный мэн растянулся для меня на целую вечность. Я честно думал, что не выживу. Жар под конец стал таким, что мне казалось, что это не аппаратура, а это я сам уже горю, и дымятся не провода, а моя одежда. Жизнь для меня сжалась в одну-единственную точку. Зрение и слух я к тому моменту почти утратил. Тело тоже не чувствовал. Все, что меня тогда составляло, это жгучая, безумная, воистину сводящая с ума боль, которой не было ни конца ни края. И бегущий по венам жидкий огонь, от которого не было спасения.

«Прости», — внезапно пробился сквозь океан боли слабый голос Эммы. — Три двадцать две. Загрузка завершена'.

— Вырубаю! — следом за ней ворвался в мою гудящую голову истошный вопль карлика.

После чего раздался гулкий удар. Яростное шипение. В комнате отчетливо запахло горелой проводкой. После чего пляшущие перед моими глазами разноцветные искры наконец исчезли. Гул в ушах тоже стих. Очень кстати напавший на меня паралич благополучно спал и я, уже теряя сознание, буквально рухнул на колени, услышав напоследок ровный голос подруги:

«Начинаю экстренное восстановление. Запущены протоколы активации регенератора и индивидуального стимулятора. Уровень нейромедиаторов приводится в норму. До завершения процесса осталось пять… четыре… три…»

На счете «два», то есть «дуэ», меня все-таки вырубило. Но я, даже ощущая себя обугленной головешкой, ни разу ни о чем не пожалел.

[1] Единица скорости передачи информации. Примерно соответствует 1,3 Гбит/с.

«…Одэ, — закончила обратный отсчет Эмма, когда я открыл глаза и с удивлением осознал, что все еще сижу перед дымящимся кубом и почему-то даже падать толком не начал. — Уровень нейромедиаторов в норме. Работа сердечно-сосудистой системы скорректирована. Найниитовая защита восстановлена. Стабильность работы опорно-двигательного аппарата поддерживается найниитовым каркасом».

Ага. Вот почему я еще не на полу. Похоже, Эмма успела взять под контроль мое тело и просто-напросто не позволила мне рухнуть.

Спасибо. Ценю.

«Болевые центры отключены, — снова порадовала меня подруга, после чего я запоздало осознал, что терзавшая меня боль тоже исчезла. — Последствия чрезмерного воздействия на рецепторы устранены. Произвожу стабилизацию работы нервной системы. Эмоциональный фон в норме. Сохранить функцию отключенных эмоций?»

«Да, — прокряхтел я, с некоторым трудом разогнувшись, и помотал гудящей головой. — Координацию только еще настрой, пожалуйста, а то я, кажется, сейчас грохнусь».

«Вестибулярный аппарат в норме», — вместо ответа отозвалась подруга, и вот после этого качать меня все-таки перестало.

— Уф, — выдохнул я, приняв вертикальное положение. — Дерьмово быть курой гриль. Хорошо, что за один мэн хрустящая корочка никак не получается.

Я еще раз тряхнул головой, прогоняя разноцветные звездочки перед глазами, и только после этого огляделся.

Так. Экраны на стене снова чисты, аппаратура не горит, хотя местами явственно дымится. Ош с матюками возится где-то у пола, тогда как Кри просто молча стоит у стены, глядя на меня до крайности внимательным взглядом.

— Если не возражаете, я еще немного попользую вашу технику, — пробормотал я, снова возложив руки на терминал.

«Эмма, дай мне точную хронологию событий на площади Славы».

Экраны, как по команде, зарябили, после чего на них пришло изображение сразу со всех имеющихся на площади камер городской транспортной службы, причем в хаотичном порядке. Но почти сразу Эмма исправилась, отфильтровала только те записи, которые давали максимально удобный ракурс. Затем выставила время. После чего я своими глазами увидел залитую солнечным светом площадь, несколько разноуровневых транспортных потоков, которые расчертили ее идеально прямыми, разнонаправленными и при этом не пересекающимися линиями. Почти сразу с северной стороны площади в поле зрения показался большой черный лимузин с характерными обводами и ярко сверкающими на солнце вставками. Вот он прошел большую часть площади. Вот перестроился, чтобы сменить поток…