Бармен шлепнул бокал на стол, налил виски и щедро набросал в бокал льда. Ну, ладно, без моторки тоже пойдет, хотя вкус совсем не тот. Сануре же вроде понравилось, она нюхала бокал, кончиком языка лакая напиток. Девушка выглядела странно с этими рогами, и демоническим хвостиком, но дорогая одежда и чудные манеры делали её еще одной чудачкой в богом забытом заведении.

Я не успел как следует поумиляться, как заметил в отражении бокала, что ко мне приближается сгорбленный силуэт в чёрных лохмотьях. В его руках сверкнул металл.

Проклятие. Кто на этот раз хочет моей крови пустить? Клещёв? Вэй Ху Ли? Тасманов? Люмпены?

Ну уж нет, с этим уродом я разберусь в два счета. Стоило ему очутится в шаге от меня как я резко плеснул ему в лицо напиток и схватив за грудки, перебросил через барную стойку.

— Ну! Говори сволочь! Отвечай, на кого работаешь?!

Однако, я не чувствовал жажду крови от этого человека. Вовсе наоборот.

— Юный господин, — в серых глазах пожилого человека стояла пелена слез, — вы вернулись!

— Дедуль, — я разжал руки, выпуская старика из захвата, — ты, по-моему, обознался.

Однако память Чернокотова упорно сигналила мне, что старикан как раз не обознался.

— Тимоша, — губы старика дрожали, глубокие морщины залегли в уголках глаз, — это же я, Альберт… вы меня совсем не узнаете? Я… я же с вами нянчился, когда ваш батюшка в отъездах был. Пеленки менял вам, гулял с вами по саду Чернокотовых. Служил вашей семье верой и правдой. И поклялся это делать до самой смерти.

Вот те раз. Слуга дома Чернокотовых ходит в обносках и обитает в столь неблагоприятном месте. И чует душа моя, что вина в этом исключительно Тимофея… ну и других его дебилов родичей, которые пустили целый поселок по известному месту.

— Вставай давай, — я помог ему подняться, — а то кости свои пожилые простудишь.

— Ох, как я рад! — старик взял меня за руку, оперся на свою трость, что и блестела металлом и бросился обниматься, — как я рад что с вами все в порядке!

— Да, да, я жив и здоров, не стоит переживать, — ну как жив-здоров. Обнулился, затем переродился.

Я похлопал деда по спине и отодвинул его от себя. Санура смерила нас взглядом, причем таким, ревнивым что ли? И придвинулась ко мне поближе, упираясь своим роскошным бюстом мне в плечо. Так значит я угадал. Не успели толком познакомиться, а уже мнит меня своей собственностью.

— Стоило отойти одному старику, как вы обзавелись новым? — разрядил обстановку подошедший Ефим. Он был примерно в полтора раза крупнее худосочного Альберта.

— Что поделать, раз я такой обаятельный. Кхм, это Альберт, — представил я, — вроде как дворецкий рода Чернокотовых?

— Чернокотовых? — внезапно объявился бармен, — тьфу, сдохли и слава богу. От них одни проблемы были. Невезучие ублюдки.

— Неужели? — я оскалился, — и как же они погибли?

— Не здесь, господин, — прошептал Альберт, — не дайте им себя раскрыть.

— О-о-о! — потянул бармен, в его глазах мелькнуло серебро алчности, — долгая история. Много выпивки потребуется, друг. Очень. Много.

Ясно, классический бармен, который даже про погоду за окном готов рассказать только за деньги.

— Спасибо, тогда перебьюсь, — отмахнулся я и повернулся к Ефиму, — мы закончили здесь?

— Нет, — Ефим поманил рукой к лестнице ведущей в подвал, — мне нужна маленькая услуга от вас.

— Все что угодно, — честно сказал я. И так многим обязан ему.

— Замечательно. К тому же я видел как вы дрались, да и сумели выжить после крушения поезда. Думаю, это для вас будет не сложнее вечерней прогулки.

О чем это он? И когда последняя ступенька скрипнула под ногами, дверь в подвал отворилась — я сразу все понял.

Под баром располагалась подпольная арена для кулачных боёв. По большому счету небольшая яма, четыре на четыре метра, огороженная натянутыми тросами. Вокруг гудела толпа. Сбоку толстый человек в деловом костюме делал пометки мелом на грифельной доске.

Должно быть коэффициенты и расписание бойцов.

— Мой боец сегодня не смог выйти! — перекрикивая гомон пояснил Ефим, — какой-то придурок возле Клеопатры прыгнул ему на лицо с пожарной лестницы, когда тот курил. Теперь отлеживается в больнице.