— Радуйся, что их нет, — не оборачиваясь буркнула Борзая.

— Их? — не смог сдержать я удивления. — У вас тут что, несколько лун?

— У нас одна, или не одной, уже непонятно. — вздохнула девушка, на мгновение замерев и потянув воздух носом. — Нет, пока всё в порядке. Нас не преследуют. А луны… когда граница совсем истончается, на небе можно их увидеть. Одну, а то и две. Но это никогда добром не заканчивается.

— Знаешь, у меня просто безграничное море вопросов.

— Море, — девушка непроизвольно передёрнула плечами. — Жуткое место.

— У вас тут есть море? Откуда?

— Иногда сезоны выходят в утопленные миры, — ответила Борзая. — Лишь то, что мы на возвышенности, а границы открываются по ночам, гарантировало наше выживание. Ледяное море, лавовое море, безграничное море, море чудовищ…

— Я предпочитаю Чёрное море, — усмехнувшись ответил я.

— У вас тоже было море теней? — удивлённо спросила девушка обернувшись. — Как же вы сражались с призраками?

— Не было у нас ничего подобного, называлось оно просто так. Чернело во время штормов и гроз, — немного раздражённо ответил я, вбивая себе в голову, что одни и те же слова могут иметь совершенно разные значения. С другой стороны, представить море чудовищ. А теней? Это фигуральное выражение или оно реально было чёрной поверхностью, из которой лезли призраки?

— Куда мы идём? — не выдержав спросил я через несколько минут. — Нет, понятно, что к людям, в безопасную зону и всё прочее. Но куда?

— К императорскому двору. Жаль, Секачовы забрали скакунов, тогда бы мы добрались за несколько часов, — с явным сожалением ответила девушка. — А так, придётся идти до утра. Но у нас ещё четыре дня, мы справимся.

— Не хочу быть назойливым, но ты можешь объяснить хотя бы что за уродцы были с теми боровами? Это какие-то мутанты?

— Гомункулы или выводок — королевский дар княжеского тотема Секача, — легко ответила Борзая. — У каждого духа он свой, как и многое другое. Но большинство княжеских родов держат свои дары в секрете. Просто у них он уж слишком специфический, если прятать, он будет бесполезен. А так, уж лучше дар Дятловых.

— А у них что?

— Они могут за недели вырастить лес, правда, лучше всего делают это на местах бойни. На бывших прорывах, так, чтобы тел оставалось как можно больше, и их не забрали Кротовы для создания чёрной крови, — пояснила девушка. — О других королевских дарах почти ничего не известно. А вот младшие и некоторые старшие почти всё знают.

— Как хорошо, что у тебя такой отличный собеседник, не знающий ровным счётом ничего. Будет о чём в дороге поговорить, время скоротать. Какие не секретные дары у рода Борзых?

— А сам-то, как думаешь? — рассмеявшись спросила девушка.

— Ну если так ставить вопрос… нюх, наверное? Скорость бега. Что ещё?

— Нюх есть у многих, если не у всех, но только у нас и Волковых он настолько острый. Скорость — да, тут мы уступим не многим. Но главное — наша верность Хозяину и его делу. Честь рода и честь империи — об этом знают все, — Борзая усмехнулась. — Хоть многим теперь это не по нраву.

— Это что, шутка какая-то? Я думал, массовая разборка с кабанами у вас вышла случайно, — покачав головой, проговорил я. — Как вы, на грани выживания, умудряетесь ещё друг с другом цапаться?

— Тебе, простолюдину, этого не объяснить, — фыркнула девушка.

— А ты попробуй. Всё же дар ты мне скормила, хоть и с непонятными последствиями. Или это ничего не значит?

— Ну почему же ничего, если будешь орать направо и налево о том, что тебе подарили дар — тебя убьют, прикопают. А через несколько дней на твоей могилке прорастёт яблоня. Может, так и стоило бы с тобой сделать, за неуважение к Зверю.

— Объяснять надо, — мрачно ответил я, понимая, что возразить по существу мне нечего. — Значит, у вас есть Дары — связь с тотемами? Интересный мир.

— Это не из нашего, — чуть помедлив ответила Борзая. — Тотемные животные — часть наследия одного из сезонов. Иногда бывает, что сезон заканчивается с прибылью. Кому-то удаётся раздобыть богатые трофеи. После волны остаются не только трупы или разрушения, но и ценные артефакты, устройства или способности. Тут, главное, суметь взять. И чтобы Обелиск, да осветит он наш день, да защитит в ночи, благословил.

— Что ещё за обелиск? Какие такие волны? Что за сезоны? — чуть не взвыв проговорил я. — Нам всё равно идти долго, объясни толком.

— Да что ты пристал как маленький, это же всем известно! — зло обернулась на меня девушка, а затем, с шумом вдохнув, чуть успокоилась. — Ладно, только не перебивай, вопросы будешь Филиновым задавать, у них головы большие, пусть они болят на эту тему. Что тебе, сезоны?

Помня о предупреждении не перебивать, уточнять я не стал.

— Ну хорошо. Есть день и ночь, сутки. В сутках примерно двадцать четыре часа, когда больше, когда меньше, но тут не перепутаешь. Днём светит солнце, ночью нет, — тут я чуть не взвыл, но предпочёл держать язык за зубами. — Ночью границы слабеют, и через них могут проходить твари. Но только в Сезон.