— Вожатый, мы на передовую! — крикнул Семён, когда мы подошли к остановке.

— Принято, — кивнул водитель и поднёс микрофон ко рту, делая объявление: — Внимание, всем пассажиром, направляющимся не на ленту, прошу покинуть салон. Вагон идёт без остановок к внешней стене.

— Идущим на смерть слава! — крикнул один из выпрыгнувших, и его поддержало полтора десятка человек. Мы же погрузились, так что даже в двухэтажном трамвае, скребущем крышей по проводам, сидячих мест не осталось. Кто-то расположился прямо на полу, на вещах, А я забрался повыше, чтобы разглядеть как можно больше.

— И что ты хочешь увидеть? — спросил Данила, устроившись рядом на мешке с доспехами.

— Всё, — честно ответил я. — У вас почти всё устроено непонятно. Кристаллы эти летающие, например, это что такое?

— Добыча Буйволовых и Медведевых, — легко ответил парень. — Причём из разных миров. Бедствие как закончится, если останутся силы и время, можно будет тоже попробовать в рейд отправиться.

— Про силы понятно, а со временем что не так?

— Да разное бывает, иногда Бедствие длится с первой до последней ночи, и даже когда граница вновь начинает твердеть, твари всё продолжают лезть. Ну а если стихийное, так там и вовсе…

— Я бы на вашем месте не думал о рейде, — вмешался Семён. — Вы, ваше сиятельство, ещё ни разу на передовой не были.

— А ты был, сержант? — спросил я.

— Был, как не быть. Три раза. Два из них повезло, один не очень, — криво усмехнулся моложавый старик. — С тех пор седым хожу.

— Расскажешь?

— К чему голову забивать? — вновь усмехнулся он. — Всё увидишь, Старый. Одной артподготовки многим хватает, чтобы животом перестать маяться на долгие годы.

— Очко рядовых переходит в суперпозицию. С одной стороны перекусывая стальной лом, а с другой не в состоянии удержать жидкие массы?

— Ха, не знаю, что такое суперпозиция, но подмечено верно, — с трудом выговорив новое слово ответил сержант. — Похоже у вас тоже не сладко было, да, Старый?

— У вас это осталось в истории? Да, хлебнуть пришлось. Нас не с колёс отправляли, а после учебки, но увидеть пришлось всякого. И про судьбу-злодейку, и про верующих в окопах, и про солдатскую удачу.

— Да, всяко бывает, — проведя по гладко выбритой щеке, подтвердил Семён. — Знаешь, Старый, может мы и в самом деле сработаемся.

— Ты за княжича отвечай, тебя же за этим приставили. А я как-нибудь без няньки обойдусь, — не обращая внимания на недовольную гримасу Данилы, сказал я.

— А вот это вряд ли, — усмехнулся Семён. — Без нянек никто из нас не останется. Тем более ты. Сам увидишь.

Спорить я не стал, но и разговаривать дальше не имело смысла. Я лишь время от времени спрашивал, что за очередная диковинка, появившаяся на улицах. В основном всё было обычно, будто попал в глубинку, где ничего не менялось с восьмидесятых годов. Только отсутствие машин на улицах немного смущало.

Кроме замеченного в прошлый раз имущественного и смыслового разделения, в этот я отметил некоторое несоответствие. Например, основные фермы находились в пригороде, между внешней стеной и первой оборонительной линией. Но в то же время у самого центра стояло гигантское здание, светящееся ультрафиолетом, с торчащими наружу зелёными листьями.

Многие функции дублировались, но, как мне объяснили, ближе к центру выносили лишь самое необходимое или ценное. Конечно, от каких-то вещей в случае опасности нужно было отказаться полностью или почти полностью. Например, от скотоводства или ям для ферментации, они занимали слишком много места и не могли быть полностью переведены в центр. Но второе от человека почти не зависело, а первое решали несколько тысяч голов поросят и телят, что держались до определённого возраста ближе к центру.

Когда мы проезжали уже знакомые колосящиеся поля, я думал, что трамвай высадит нас у стены, но вместо этого вагон пристроился к веренице такого же транспорта и выехал за ворота. И стоило нам пересечь туннель, как я не смог поверить своим глазам.

В бетонном поле выросла не просто очередная стена, а настоящая крепость, со множеством башен и укреплений. Глубоко эшелонированная оборона возвышалась на несколько этажей и занимала всё пространство на сколько хватало глаз. При этом чем ближе мы подъезжали по проложенным путям, тем отчётливее становились очертания гигантских механизмов, больше соответствующие шагающим экскаваторам.

— Погодите, она что передвигающаяся? — ошарашенно спросил я.

— Внушает? — не без гордости спросил Данила. — Передавая крепость и серия фортов — Несокрушимый. Всегда встречает врага первой!

— Но, зачем? — удивлённо проговорил я, с трудом опознав один из сегментов. Кажется, именно его ремонтировали во внутренней части стены-завода, когда мы проезжали на дрезине.

— Не все бедствия можно сдержать фортом, стихийным будет наплевать на любые пулемёты и артиллерию. — улыбаясь пояснил Данила. — Да и хранить на одном направлении все пушки, когда на нём вне сезона безопасно — глупость. Вот и решили, под сотню циклов назад, создать шагающую крепость, что будет первой встречать врага и переходить от сезона к сезону. Шестидесяти ночей обычно хватает за глаза.