Ровно в тридцать девять минут в зал вошел Пак Бо Гом. Отец даже не потрудился переодеться — был прямо в рабочем костюме, что вызвало у Пак Хи Шуня дополнительное раздражение. Никакого уважения к месту, где они собрались принимать пищу.

— А ты все предпочитаешь эти европейские заведения, — вместо приветствия сказал Пак Бо Гом, садясь напротив сына.

На часах было ровно без двадцати девять.

— Здесь хотя бы в зале не пахнет кухней, то есть умеют готовить, — высокомерно ответил молодой мужчина, лениво отбрасывая со лба прядь волос. — Впрочем, твои предпочтения в еде, отец, обсуждать бесполезно.

— Я тебе уже говорил, что выхожу из подобных заведений голодным, — ответил Пак Бо Гом. — Хотя я понимаю, что тебя привлекает в подобных местах.

Было видно, что старик не намерен ссориться и в целом прибывает в неплохом расположении духа.

— Есть хорошие новости? — спросил Пак Хи Шунь после того, как они сделали заказ. Молодой чеболь решил начать с гребешков, а его отец выбрал ту самую утку.

— Это ты мне скажи, — с улыбкой ответил его отец, отпивая из стакана воды. — У тебя есть новости?

— Ты интересуешься моими делами, или спрашиваешь о сестре? — прямо спросил Пак Хи Шунь.

— Расскажи о своих делах, если хочешь, — пожал плечами Пак Бо Гом. — Как идет с галереей?

Главное увлечение и инвестиционная площадка Пак Хи Шуня, выставочная галерея на окраине Сеула, которая приносила ему неплохую прибыль. В первую очередь, благодаря качественному подбору консультантов и выставляющихся там художников. В мире искусств уже стали ходить разговоры, что это небольшое помещение, где демонстрировались различные эксклюзивы, скоро может стать крайне влиятельным местом на региональном рынке. А это огромные деньги и еще большее влияние. Многие корейцы, японцы и китайцы предпочитали инвестировать либо в картины, либо в антиквариант. Кто-то для уклонения от уплаты налогов, кто-то — с иными целями. Настоящих ценителей искусства, утонченных личностей, среди них было немного, так что Пак Хи Шуню не составляло труда делать на этих толстосумах неплохую кассу. И при этом работать полный рабочий день в офисе своего отца.

— С галереей все хорошо, спасибо за твой интерес, отец. Вышли в этом году на чистую прибыль в восемьсот миллионов вон. К концу года будет еще один всплеск продаж, думаю, получится продать на миллиард двести миллионов. Не меньше.

— Рад слышать, — кивнул Пак Бо Гом. — Я не верил в это твое предприятие, но ты доказал, что способен вести собственный бизнес отдельно от семьи.

— Ты никогда ни во что не веришь, если это делаю я, — фыркнул Пак Хи Шунь.

— Ты заблуждаешься, Хи-кун.

— Это у тебя просто плохая память, отец.

Немного помолчали. За это время подали блюда. Гребешки для Пак Хи Шуня и проклятую утку для Пак Бо Гома.

— А что с Пак Сумин? — спросил Пак Бо Гом через некоторое время.

— Что ты хочешь знать?

— Все, что касается этого дела, — серьезно ответил старший. — Ты же понимаешь, как это важно?

— Отобрать ее наследство? — съязвил парень.

— Вернуть в семью то, что она бездумно прожигает, — прорычал Пак Бо Гом. — Ей досталось слишком многое для ее куриных мозгов!

С этим Пак Хи Шунь был не совсем согласен. Его дед, Пак Ки Хун позаботился о том, чтобы во главе трастового фонда и управляющей компании Пак Сумин встали хорошие, талантливые люди. Достаточно осторожные для того, чтобы не привести к убыткам и при этом достаточно инициативные, чтобы строительный бизнес его сестренки процветал. Кое-где, по всей видимости, помогал и сам дед, подталкивая компании внучки в нужную сторону и организовывая ей нужные подряды. Даже бетонный завод не простаивал и регулярно выдавал продукцию отличного качества, даже было расширение производства. Хотя, казалось бы, на таком конкурентном рынке базовых стройматериалов сложно расти — тут все было давно и надежно поделено, а экономика региона в последние годы переживала не лучшие времена. Эпоха, когда Китай взмывал вертикально вверх и тянул за собой всех соседей — прошла. Пришло время медведей, работы с малой маржой и низкими рисками. Никаких бычьих трендов и быстрых денег. Ни на фондовом рынке, ни в реальном секторе.

— Знаешь, чем больше я узнаю о своей сестре, тем интереснее становится ситуация, — ответил мужчина, отправляя в рот кусок гребешка. Приготовлено, как и всегда, просто идеально.

— Что же тебя удивляет? — спросил Пак Бо Гом, терзая утиную ножку.

— Она не так много тратит. И зарабатывать не особо стремится, но ее траты серьезно взлетели только четыре месяца назад.

— И как же?

— Когда она стала руководителем службы техподдержки и пригрела северянина, — ответил Пак Хи Шунь.

— Вот как? Думаешь, она с ним спит?

— Я практически в этом уверен, — хмыкнул молодой мужчина. — Но скажу честно, это самый дорогой жиголо в Сеуле. Я даже был удивлен.

— Кто? Этот северокореец? — удивился Пак Бо Гом. — Я вроде видел его мельком на совете… Ничего впечатляющего.

— Значит что-то сестренку все же впечатлило, — хмыкнул младший сын. — На днях она подарила ему целый Майбах. В топовой комплектации. И именно этот северянин заявился в китайский квартал, чтобы прищемить хвост моему тупому братцу Минхо…