В полной тишине звучит скрипучий голос Бурундая.

— По просьбе князя Даниила Галицкого я рассмотрел его обиду на умаление сына его, Романа, и по праву, данному мне ваном Улагчи, принял решение. Коли жинка его единственная наследница трона Австрийского, то следует ему принять корону герцога на себя. Князь Даниил верный слуга Великого хана, и отныне сыну его надлежит быть таковым вместе со всей землей австрийской. По окончании похода князю Даниилу с сыном следует предстать перед повелителем улуса Джучи, ваном Улагчи, дабы тот закрепил мое сегодняшнее решение своей волей и ханским ярлыком. Таково мое решение, а всем, кто решится воспротивится, придется столкнуться со всей силой ханского гнева и мощью его непобедимого войска. — Он сделал паузу, и взгляд его узких прищуренных глаз обвел в первую очередь монгольских темников. — Приказываю поднять бунчуки, через неделю мы выступаем!

Легкий гомон пробежал по кругу сидящих, а я спокойно нахожу глаза Даниила. Он держится уверенно, но я вижу, что в душе он потрясен. Представляю, даже какой главный вопрос сейчас крутится у него голове. «Неужто этот Фрязин настолько силен, что может влиять на решения Бурундая?!»

Если я прав, то подобные сомнения мне только на пользу. Чем больше их будет, тем шире будет мое влияние на Руси.

«Ну что, наш уговор в силе?!» — Безмолвно спрашиваю его, смотря прямо в глаза. Вижу, как ему хочется увильнуть от прямого ответа, но он в таком замешательстве, что вынужден кивнуть.

«Да!»

Перевожу взгляд с него на Александра, а затем на Андрея. У них такое же смятение, но оба также безмолвно подтверждают наше негласное соглашение.

Я не настолько наивен и не верю, что хоть кто-нибудь из них добровольно выполнит свою часть договора, но до тех пор, пока сынок Даниила будет цепляться за герцогскую корону, у меня будет мощный рычаг давления на его отца. Рано или поздно я заставлю его выполнить обещания, а следом и Александра с Андреем.

Вновь зазвучавший голос Бурундая выводит меня из задумчивости.

— Тумены Тукана, Джаред-Асына, Балакана, Тутара, и особый отряд тургаудов. Полки Великого князя Владимирского, князя Киевского и Галицкого. — Закончив перечислять, он взял паузу и вгляделся в лица перечисленных полководцев. Никто не позволил себе ни тени сомнения, и голос Бурундая заскрипел дальше. — Это войско я поведу на юг через австрийские земли на короля венгров, а темнику Абукану приказываю отправится на север и привести земли Германии в подчинение Великому хану.

С удовлетворением отмечаю, что мои доводы все-таки возымели действие. Раз Бурундай решил отправить на север Абукана, значит, мой план сработал, но все идет как-то уж больно гладко и это кажется мне подозрительным. Где-то в глубине души начинает крепнуть предчувствие, что меня ждет неприятный сюрприз.

«Абукан слишком уж молод и, мягко говоря, туповат, — в наступившей тишине, меня начинают одолевать сомнения, — даже не верится, что Бурундай все-таки решился отправить его одного в самостоятельный рейд!»

Эти слова старого полководца сильно встревожили и самого Абукана. На его лице сейчас написана целая гамма разнообразных чувств. В расширенных от волнения глазах плещется одновременно и заносчивая радость от оказанного ему доверия, и ужас от непонимания, как ему это доверие претворить в жизнь.

В это момент взгляд Бурундая нацеливается на Людвига Баварского и архиепископа.

— Регентам малолетнего короля Конрадина я поручаю собрать всех влиятельных князей Германии, дабы они присягнули ему как императору Священной Римской империи. Тебе же, консул Твери, — тут щели его глаз вцепились мне в лицо, — приказываю быть в подчинении темника Абукана.

«Это еще не сюрприз! — Бормочу я про себя. — Это вполне ожидаемо!»

И точно, еще одна пауза заканчивается поворотом головы Бурундая в сторону Берке.

— Тебя же, уважаемый Берке, я прошу присоединиться к Абукану. Юный нойон хороший воин, но иногда ему не хватает опыта, и твоя мудрость будет ему неоценимым подспорьем.

«Оп ля! — Не могу удержаться от безмолвного восклицания. — А вот и сюрприз!»

На Берке в этот момент страшно смотреть. Его лицо перекосилось от злости и унижения. Мало того, что его буквально сослали в ссылку, так еще и полноценного тумена не дали! А теперь и вообще отправляют чуть ли не подручным жалкого юнца!

Берке кипит, но молча. Возразить открыто значит не подчиниться главнокомандующему, а это уже непростительное преступление. Мягкий тон Бурундая и просительная форма никого не обманывают — это приказ, не менее жесткий, чем все остальные.

Я тоже, мягко говоря, не совсем доволен. Вроде бы Бурундай последовал моему совету, но приставив ко мне Берке, показал, что в искренность моих советов не верит. Берке с его патологической подозрительностью — это не простоватый Абукан. Он мне крови еще попортит!