Смотрю прямо в возмущенные глаза герцога и отвечаю недоумевающим вопросом.

— И где же он?! Где ваш король, когда Германия в беде?! — Тут я бросаю взгляд в сторону маркграфа. — Может быть, он защитил твоего брата, когда того сбили с коня?! Где он вообще был, ваш король, когда вы сражались на Эбенхюгельских холмах?!

Сейчас я давлю на самые чувствительные струны человеческой души — на обиду и страстное желание оправдаться перед самим собой. Иоганн бросил брата и знает об этом, но сейчас я словно бы говорю ему — нет, это не твоя вина, это вина твоего короля, предавшего вас обоих!

Вместо Альберта, вдруг подал голос представитель Ордена.

— Я слышал епископ Кельна посылал за помочью ко всем христианским монархам, и к герцогу Корнуоллскому в том числе, но ответа не получил ни от кого.

На это я лишь безмолвно развожу руками, мол вы сами все слышали и эти слова в комментариях не нуждаются.

Мой демонстрационный жест зал встречает гнетущей тишиной, а я продолжаю.

— Подумайте, благородные сеньоры, ведь у вас нет никаких моральных обязательств перед британским герцогом! Вы не выбирали его тогда, можете и сейчас отдать свой голос другому. Необходимо только собраться и оформить все согласно традиции и закона!

Перебивая меня, вдруг раздраженно вскричал Иоганн Бранденбургский.

— Да о чем вы говорите вообще! При чем здесь малолетний Гогенштауфен?! Как выбор его королем поможет мне вернуть брата?! Как этот ребенок может спасти наши земли от разорения?!

«Так, уже ближе к конкретике, — довольно иронизирую про себя, — это уже хорошо!»

Сдержав довольную улыбку, отвечаю на гневную тираду маркграфа.

— Здесь все просто! Великий хан признал Конрадина королем Германии, стало быть, всякий кто даст ленную присягу Конрадину станет подданым Великого хана, а тот не казнит тех, кто при принял его власть, и не зорит их земли!

Гул возмущенного недовольства стал мне ответом, и герцог Альберт даже позволил себе эмоционально рубануть рукой.

— Никогда! Никогда истинный христианин не покорится косоглазому язычнику!

Оставляю эмоции Саксонского герцога без ответа и поворачиваюсь к маркграфу Иоганну.

— Ваш брат тогда немедля возвратится домой, а Бранденбургская марка, наконец-то, вздохнет свободно! Перестанут гореть города и деревни, ордынцы не станут угонять людей. Подумайте, еще год такой жизни и на землях Германии не останется крестьян! Что вы будете есть, если некому станет сеять и жать?!

Моя речь заставила Иоганна нахмурить брови, а я уже перевел взгляд на комтура Ордена.

— Я знаю, что Орден не входит в состав Священной римской империи, но если Великий магистр признает Конрадина королем Германии, то ландмейстер Штанге немедленно вернется в Пруссии и ни один кочевник не вторгнется на Орденские земли.

С лица тевтонца можно читать его мысли, как с раскрытой книги, и я дожимаю его.

— Ведь на востоке у вас дела также идут неважно. Епископата Дерпта уже нет, датчане потеряли Ревель, Рижское архиепископство и вся Ливония под угрозой!

Я не знаю точно, взял ли Ерш Ревель или нет. Я даже не знаю, где он сейчас! В последнем послание он извещал, что начал осаду Ревеля, и больше известий от него не было. Сейчас я блефую напропалую, но выражение тевтонской физиономии говорит мне, что мой выпад попал в цель.

В гробовой тишине обвожу взглядом и всю остальную публику.

— Монголы страшны на войне, но тем, кто принимает власть Великого хана, они несут порядок и процветание. Они не грабят и не забирают последнее! Все подданые Великого хана облагаются справедливым налогом. Всего лишь десятина в год!

Вижу в нацеленных на меня глазах недоверие, перемешанное с затаенным страхом, и продолжаю давить.

— Вы знаете, что вас не защитят ни каменные стены городов, ни укрепления монастырей! Единственный способ спастись и сохранить свое имущество — это как можно скорее признать Конрадина королем Германии. Стоит лишь это сделать, и все! Нашествие мгновенное прекратится. Ни один дом, ни один город, ни один монастырь боле не пострадают! Великий хан не воюет со своими подданными, и даже более того, — тут я прохожусь взглядом по лицам епископов, — все монастыри и церкви будут полностью освобождены от налогов.

Последняя фраза вызвала оживленные пересуды и интерес, особенно в глазах гостей в сутанах.

Я понимаю, что вот так вот с ходу этот вопрос не решится и еще предстоит повозится конкретно с каждым из игроков, но то, что мне удалось заронить зерно сомнения в души тех, кто меня услышал — это несомненно.

— У дверей дома охрана, под каждым окном стоит стража. — Глядя мне прямо в глаза, тяжело вздохнул Калида. — Наших стрелков разоружили!

Еще один укоризненный взгляд в мою сторону, намекающий, что такого уговора не было.