Глава тайной канцелярии огляделся и выцепил взглядом кувшин, который оказался единственной посудиной в комнате.

— Ну хоть не ночная ваза и на том спасибо, — зачерпнув воды из бадьи глава тайной канцелярии осторожно вылез в окно, как самый распоследний тать, а потом и кувшин прихватил.

“Горыныч должен был уже вернуться, вот где теперь искать этого перевертыша?” — додумать мысль Демьян не успел, черная тень пронеслась в небе, а спустя миг на землю перед ним опустился самый настоящий черный змей. Неожиданно он на кувшин покосился и рыкнул, а потом еще и оскалился.

— Ты чего?

Радмир обратился человеком и кивнул на добычу главы тайной канцелярии.

— Чувствую мертвую водицу… Вторая ипостась к таким вещам особенно чувствительна, — Горыныч неожиданно принюхался. — Ты пахнешь Еленой… С ней все в порядке?

— Она уснула…

— Искупалась в этом? — Горыныч помрачнел лицом.

— Нет, насколько я понял она только обтиралась…

— И все же такой малости хватило, чтобы погрузить ее в сон… Крепкая дрянь получилась.

— Забирай посудину и вези к нашим умельцам, пусть проверят на следы волшбы, если найдут…

— Предъявишь обвинение будущему тестю? — с усмешкой полюбопытствовал Радмир, забрал кувшин и протянул стопку каких-то тряпок взамен.

— Тут скорее братца подозревать надо? А это что? — удивился глава тайной канцелярии, разглядывая одежду.

— Аленушка собрала, велела передать Елене, — пожал плечами тот и принюхался к содержимому кувшина. — Постороннего запаха вроде нет…

— А если спальню Елены проверить?

— Попробовать можно, авось найдем чего?

— Пойдем!

Теперь в терем честного боярина, через окно забирались сразу двое мужчин. Бедолаги еще не знали, что в соседнем доме, напротив окна сидела глазастая и очень любопытная бабуля, сущий одуванчик.

— Вот ведь распутница, одного хахаля ей мало, она решила второго позвать. Любопытно, кто же это такая ненасытная, опять Акулина или же доченька ее шалит? — бормотала старушка, а ее саму уже распирало от желания поделиться новостями с другими. И она ведь поделится, вот рано утром на рынок сходит и всем, все поведает, а еще и от души добавит.

Ни Радмир, ни Демьян не подозревали, что за ними ведется наблюдение. Они расхаживали по спальне Елены и пытались уловить хоть какой-нибудь посторонний запах, но увы. Вскоре выяснилось, что в комнате по углам горстками рассып перец.

Дом Ясневых, примерно то же время только другая сторона терема.

Архип грозно смотрел на супругу, впрочем, Акулина, с какой стороны не глянь, всюду выглядела виноватой и голова опущена, по щекам ручейками слезы текут, ее и пальцы женщина нервно заламывает.

— Расстроила ты меня, Акулина, мало того, что сама дел наворотила, так ещё и дочери дурной пример подаёшь. Вот зачем нужно было на Елену наговаривать? Скандал на ровном месте устроила, даже перед княжной нашу семью опозорила. Ты же знаешь, как она остра на язык, скоро о том скандале вся столица узнает. Вот скажи, чего ты добивалась?

Женщина молчала, только глаза из стороны в сторону бегали.

— Молчишь, ответить нечего? Или же очередное враньё пытаешься придумать!

— Враньё! Из-за этой девки ты собственной жене не веришь! Она в нашу семью разлад приносит. Лучше бы ее вообще не было, только позорит наш род.

— Завралась ты, Акулина, по самое не балуй, даже сейчас все проблемы на чужие плечи спихнуть пытаешься. И чем тебе профессия Елены не угодила? Она сама себя обеспечивает, знакомствами полезными обзавелась, женихи к ней видала какие сватаются.

С каждой произнесенной похвалой лицо Акулины все сильнее менялось. Гнев ярче мерцал в глазах, зубы скрипели, а пальцы сжались в кулаки.

— А Забава что? Только и умеет по рынку ходить да гроши тратить.

— Хватит! — закричала Акулина, — Не смей эту приблуду со своей дочерью сравнивать, она никто — хвала богам, хоть фамилию свою сменила.

— Ах, приблуду! — рыкнул боярин, что супруга его аж попятилась. — Устал я это слушать. Сколько ещё ты собралась держать меня за дурака?

— Ты чего дорогой?

— Да, какой я тебе дорогой! Вся наша семья существует только на бумаге, да на моем обещании, которое я давал твоему покойному отцу. Он велел о тебе заботиться и я старался, как мог, но с меня хватит!

— Дорогой! — наконец крокодильи слезы сменились настоящими.

— Что дорогой? Ты хоть раз обо мне подумала? До сих пор считаешь, будто мне неведомо, что у тебя ещё до свадьбы полюбовник был! И что ты мне уже порченой досталась. Ошибаешься, я все знаю, даже о том представлении, которое вы с матерью разыграли. Оно и гроша ломаного не стоило, но я глаза закрыл из уважения к твоему покойному отцу.