Впрочем, это мне предстояло только завтра, и, если принять всё случившееся со мною без эмоций, вариант прогула по уважительным обстоятельствам в связи с заменой личности пока рассматривать не будем. Других источников дохода Чон Ван Ги к своим годам заиметь не сумел, поэтому пока ничего в жизни не меняем. Поработаем, разберёмся, что вообще вокруг происходит. Благо напрягаться не придётся.

Сам Чон Ван Ги пока не впечатлял. Жил амёбой какой-то. Грубо, может быть, но накатывающие на меня воспоминания из жизни этого тела лишь подтверждали описание. На младшем сотруднике отдела ДИТ ПКС ездили все, кому не лень. А он и слова лишнего сказать не мог. Даже не пытался.

Моя квартира, за которую уходила львиная доля зарплаты, была немногим больше рабочего места. Что возмутительно для программиста, которым этот Чон Ван Ги, а теперь уже я, является. Вдвойне возмутительно, что живу я в этом безобразии с белым котом по прозвищу Хо-Сок. Которого сегодня вечером мне пришлось отнести к ветеринару на плановые прививки и отдать за это ещё одну баснословную сумму.

Ёксель-моксель, сколько же это у них денег стоит…

Ладно, вернёмся к домашним питомцам. Судя по тому, что творилось в переноске: кот фактом чудовищного надругательства был недоволен и всячески это выражал в процессе моего путешествия жуткими мявками. Успокоился он только у лифта, и то, полагаю, скорее затаился.

Кстати, насчёт котов. Не подумайте ничего плохого: котов я люблю. Они крутые. Просто для животных проживание в крошечной халупе это совсем не праздник. Для хозяев норм. Хозяева ко всем привыкают.

Зато, справедливо поправил я себя, квартирные пушистики на деревья не залезут. Впрочем, не будем о грустном. Та история, определённо, закончилась и Мурзя не пропадёт, я уверен, у меня соседка по диагонали давно на неё с любовью поглядывала. Так что дом рыжая бестия себе найдёт.

А сейчас у меня есть более важные задачи.

Через несколько минут передо мною предстала моя квартира. Вернее, съемная конура, приличный залог за которую сейчас крутил в банке настоящий хозяин, зарабатывая себе на жизнь процентами.

Одна комната, крошечная душевая совмещённая с туалетом. Лоток для кота у входной двери, рядом с лотком видавшая виды когтеточка. Запах в квартире стоял тяжёлый, затхлый. Был бы я не Чон Ван Ги самолично, то оплеуху бы ему зарядил, конечно. Нельзя так жить. Уважать себя надо. Для творческого гения такой бардак ещё можно простить, но будем честными: тот, в чьём теле я оказался — умом не блистал.

Я поставил переноску с котом на пол. Белое чудовище, бившееся всю дорогу как истинный квисин[1], не подавало признаков жизни. Надеюсь, не убился. Выпускать его на волю я пока был не готов. Сначала надо осмотреться.

После чего, по-хорошему, принять литр соджу и забыться, чем и любил заниматься тот, кем я теперь стал. Память нового тела принесла ещё одно воспоминание, этот «программист» ещё и хорошо выпивал… В одиночестве!

Мда, что ещё? Кровать в метре от плиты и примыкающая к приземистому тарахтящему холодильнику. Раскладной столик с въевшимися пятнами над смятым одеялом. Хочешь спать — убери со стола, называется. Какой кошмар. И вешалка, с единственным запасным костюмом, и который мне необходимо будет одеть завтра, потому что мой текущий немножечко испачкан в падении.

Стиральной машины в квартире нет. Холодильник неприятно пах, его давно пора было помыть и убрать из гудящего брюха давно погибшие продукты.

— Айгу! — возмутился я так, как привык возмущаться Чон Ван Ги. — А ты точно программист?!

Вопрос был не риторическим. Потому что у себя, в прошлом, закончившимся бесславным полётом с дерева на землю, я прошёл путь с уличного парня до энтерпрайз архитектора крупного холдинга, и уже на ступени программиста мог себе позволить нормальное жилье.

Впрочем, память Чон Ван Ги проступала во мне всё ярче и ярче. За квартиру эту он платил около семиста тысяч вон, зарабатывая почти полтора миллиона. Часть умудрялся просаживать в го, упрямо и безнадёжно проигрывая. Об улучшении условий труда не думал, свои собственные умения не качал и плыл по течению, как может себе позволить только тот, кто никуда и не стремится. Которому всего хватает здесь и сейчас. Вероятно, он был счастлив и ему большего не надо. Но я не он. Я так не могу.

Короче, человечек явно потерялся в этой реальности и болтался в ней бесполезным куском мяса.

Пу-пу-пу… Я открыл один из шкафчиков над плитой, увидел склад пакетов с сухим кошачьим кормом. Да, точно. Мой любимый Хо-Сок… О питомцах надо заботиться даже если ты их впервые видишь. Пусть и помнишь.

Я повернулся к двери, уставившись на запертого в клетке кота. Бело-рыжий квисин смотрел прямо на меня.

— Курица или рыба? — показал я ему по очереди два пакетика. Хо-Сок пронзительно мяукнул и в моей голове взорвалось:

«Кто ты такой, червь?!»

Голос был такой громкий, что я едва не уронил кошачий корм. Интонация возмущенного кошачьего воя изменилась, как и тон голоса в голове: