— Прошу прощения венмондар Гвин Каилус, я не уверен, но, кажется, магические круги были полностью уничтожены. — Ответил монардар Картис, который возглавлял отряд воинов, охранявших Вайруса, пока тот изучал нанесенные на мост чары, а вернее то, что от них осталось.

— Уничтожены? — Задумчиво переспросил Гвин, понимая, что теперь то он действительно в полной жопе. И к бабке не нужно было ходить, чтобы понять, что по возвращению в Цинцерию Райкон всю вину за провал операции скинет на него. Ведь его Гарадас должен был защитить мост любой ценой.

— Да венмондар Гвин Каилус, — ответил Картис, посчитав, что лучше ответить на заданный вопрос, хотя и подозревал, что он адресован не ему.

— Да-а уж, — протянул Гвин, подумав, — вляпался так вляпался. — Печально вздохнув, он сказал, — передай остальным монардарам, что возвращаемся на позиции перед воротами.

Лодка с женой и старшим сыном Гаврия тихонько пристала к противоположному берегу Сатры, в этот момент у него, будто камень с души упал. У этого немолодого мужчины, который был старостой посёлка Рыбниково, и так было немного детей. Что поделать, то неурожай, то засуха, то в реке какая-нить тварь заведётся да рыба вся уйдёт. В общем, многие его сыновья и дочери погибли из-за голода наступавшего следом за тем или иным бедствием. Но от этого он только сильней любил своих двух сыновей и младшую дочь, а также жену, которая подарила ему их.

Когда же пришла группа Бьяра и сообщила о том, что Сатрадар в осаде, мужчина места себе не мог найти. Всё маялся да переживал. И хоть первое нападение цинцерийцев было успешно отбито, он всё равно беспрерывно волновался о своей семье. Но теперь, всё было позади, по крайней мере, как ему казалось.

Безусловно, на том берегу Сатры тоже было далеко не безопасно. И волки иногда из леса выходили, да и о Булурдарских бандитах слух до Рыбкиново уже дошёл, но всяко лучше было рискнуть, чем ждать, цинцерийской армии, которая в любой момент могла нагрянуть и уж наверняка отправить к праотцам его и всю его серью.

— Наконец всех женщин и детей переправили, — негромко, с неким облегчением в голосе произнёс Паратус. Он стоял, тяжело опираясь на грубо вытесанный посох и с грустью смотрел на ту сторону реки, где из лодки выбирались жена и сын старосты.

Безусловно, этот бывший авантюрист, сравнительно недавно поселившийся в Рыбкиного, был искренне рад, что удалось переправить женщин и детей. Но некая грусть, что он может и не дожить до следующего рассвета, его немного угнетала. Ну а на то, что они и сами успеют переправиться, он даже не надеялся. Ведь это было бы слишком большой удачей, о которой можно было лишь мечтать.

— Да, наконец, — облёк свои мысли в слова староста.

— Гаврий, что-то мне твой голос не нравится! — Недовольно произнёс Паратус, с укоризной взглянув на товарища. — Надеюсь, ты хоть помирать не собираешься?

— Если честно, не хотелось бы. Но ты и сам знаешь, от меня мало что зависит, так что как Велина повелит, так и будет, — по-философски заметил староста, на что Паратус недовольно пробурчал:

— Это с каких пор ты таким набожным стал?

— Господин Гаврий! Господин Гаврий! — Донёсся до мужчин крик Кайла, молодого паренька лет пятнадцати, который бежал от посёлка к ним.

Мальчик был местным беспризорником. Изначально он жил с матерью, на окраине села, но та скончалась года три назад, и как следствие он остался один. Местные, хоть и нехотя, но помогали ему, тем более, сам по себе паренёк был сручным и добрым. Что сказать, некоторые мужики даже поглядывали его в жёны своим дочерям. Ну а теперь, несмотря на возраст, он решил оставаться и до последнего защищать поселение, чему собственно, никто и не противился.

— Господин Гаврий, цинцирийцы едут! — Бегло протараторил парень, добежав до старосты, на что тот, совершенно спокойно, без толики волнения в голосе, ответил:

— Ну, главное женщин и детей спасли. — Ещё раз взглянув на противоположный берег реки, он нежно улыбнувшись, добавил, — Паратус, маши чтобы Кливий не возвращался, боюсь он не успеет обернуться.

Вернувшись в посёлок, Гаврий прямиком направился к воротам, а верней тому, что было на их месте. Воротины разрушили ещё при первом нападении, да и толку от них было мало. Всего лишь одна наблюдательная башня, которую раньше ночной привратник использовал для сна, или как он сам выражался, наблюдения, легко подавили цинцерийские солдаты из арбалетов, после чего как раз и сломали ворота, ворвавшись в посёлок. Собственно, после этого поселение должно был пасть, но благодаря авантюристам Бьяра, старому рыцарю Брайсу да местным мужикам нападение удалось отбить, отделавшись лишь раненными, которых к слову, вылечила Руала, гномиха маг из отряда Бьяра.

В общем, теперь на месте ворот стояло две телеги, доверху загруженные разным хламом да брёвнами. А единственной целью этой баррикады было замедлить цинцерийских солдат, а заодно дать возможность «безнаказанно» пострелять по ним.

­– Всех переправили? — Спросил Брайс, хмуро глядя на старосту.

— Да господин Брайс, — немного поклонившись, ответил Гаврий.

— Ну и славненько, — как-то совсем невесело, со вздохом, произнёс Брайс. От его слов будто некой безнадёжностью засквозило, от чего староста невольно с беспокойством в голосе спросил: