Гвин с ужасом смотрел на то, как его доблестные подчинённые, которые ещё несколько недель назад с радостью приняли весть о походе на Сатрадар, теперь столь беззастенчиво бегут, буквально сверкая пятками врагу. — Этого стоило ожидать, — подумал ганашдар (2), — им ещё повезло, что противник это всего лишь десяток авантюристов. — После последней мысли кривая улыбка вылезла на лице монардара, ведь у него даже в голове не укладывалось, как несколько сотен воинов могут бежать от кучки авантюристов.

Гвин прекрасно понимал, что авантюристы достаточно сильные ребята и воспринимал их наравне с монардарами. Но даже так, ему было непонятно, как так получилось, что весь его гаратас (3) в ужасе убегает от них. — Так, надо бы и мне сваливать, — подумал он, посмотрев в сторону, откуда должны были привести его лошадь, за которой пошёл Палий, его помощник. — И что я его одного послал, ведь не удивлюсь, если уже удрал! — Продолжил он свою мысль. В этот момент впереди показались фигуры авантюристов, которые практически без сопротивления продвигались по лагерю. — Надо же, их больше чем я рассчитывал, — подумал Гвин, уже направляясь к импровизированной конюшне.

— М-да, у страха не только глаза велики, — тихо произнёс Гвин, глядя на тело Палия бездыханно лежавшее на земле. Было видно, что парня рубанули со спины, практически отрубив бедолаге голову. — А ведь я ему говорил, носить шлем, — покачав головой, подумал он, а в следующий миг до него донёсся молодой и в тоже время грубый и неприветливый голос:

— Сдавайся! Вынь меч из ножен и кинь его в сторону!

— Вот тебе на, и зачем я приказал трубить отступление? — Подумал Гвин, выполняя приказ и понимая, что находится практически в безвыходном положении.

— А теперь медленно повернись и встань на колени!

— Да, да, да, — мысленно произнеся в ответ, Гвин повернулся. Перед ним стоял молодой черноволосый парень, с жгучими, карими глазами, в которые ему даже смотреть было тяжело. Но что больше всего его напрягло, так это то, что на него глядели как на какую-то вещь. Но в следующий миг он отвлёкся от этого, увидев два знакомых лица, он не помнил их имён, но абсолютно был уверен, что они являются подчинёнными Велиана Тана. — Что-то тут не так, — тут же пронеслось в его голове.

— Григорий, не забывай, это ценный военнопленный, — услышал Гвин голос весьма молодой, симпатичной девушки.

— Не переживай Руала, я сначала спрошу разрешения у господина Альбаруса, — ответил парень, которого только что назвали Григорием. Чуть помолчав, он добавил, — давайте вяжите этого и пойдём за остальными.

— Главное, чтобы их кто-нибудь не спас, — недовольно произнёс другой авантюрист, с особой неприязнью смотревший на Гвина. В ответ на эти слова, Григорий, усмехнувшись, ответил:

— Своего командира бросили, а других будут спасать. Конечно, всякое может быть, но вряд ли.

— Понятно, значит, у них ещё есть пленные, — только и успел подумать Гвин, как к нему подошла Руала, и неожиданно жёстко заломив ему руки, стала связывать их.

— Хаган, что стряслось, зачем ты меня позвал в столь поздний час!? — Недовольно и немного грубо спросил Лаулус, обращаясь к рыцарю, по приказу которого его побеспокоили

— Прошу прощения господин Лаулус, но тут такое дело, — сказав это, парень, чуть помолчав, продолжил, — в общем, вам лучше самому увидеть.

— То есть ты хочешь сказать, что ещё заставишь меня подниматься наверх! — Словам Лаулуса прозвучали настолько угрожающе, что Хаган тут же протараторил в ответ:

— Прошу прощения господин Лаулус! Но дело в том, что цинцерийский лагерь в огне.

— Что? — Уже недоумевающее, переспросил виконт.

— Простите господин Лаулус, вам лучше самому всё увидеть! — Вновь повторился Хаган, в то время как виконт уже направился в надвратную башню.

Лагерь цинцерийцев и вправду горел, это хорошо было видно с вершины башни даже невооружённым взглядом. Как в прочем и то, что его полностью покинули. Даже единой тени не мелькало внутри самого лагеря, что уже само по себе было удивительно.

— Что там произошло? — Кивнув в сторону лагеря, спросил Лаулус. В ответ Хаган ему быстро отрапортовал, всё что видел, в конец добавив:

— Как только на цинцерийцев напали, я сразу отправил за вами. Но сражение было настолько стремительным, что к вашему приходу всё закончилось.

— Понятно, — тихо протянул Лаулус, подумав, — неужели это господин Григорий постарался? – И будто в ответ ему, в небо взмыло три огненных стрелы, сигнализирующих о прибытии Григория и его отряда.