Вбежавшие конвоиры с трудом утихомиривают разбушевавшегося парня, о продолжении допроса не может быть и речи. Бурцев выходит распорядиться насчет отправки Дьякова в изолятор временного содержания, я иду за советом к Бундулису.

— Шатки и зыбки твои построения, Дим Димыч, — сказал Бундулис, выслушав мой рассказ. — Да и факты, которыми ты оперируешь, прямо скажем, скудны и недостоверны. Без доказательной базы все ваши обвинения против Валета рассыплются на суде как песочный замок. Я не только тебя имею в виду, это и к Бурцеву относится. Если он не найдет похищенную шерсть, Дьяков проскользнет у него меж пальцев — версия случайных прохожих придумана очень ловко... Но вернемся к ранению таксиста. В котором часу вышел Дьяков из дому?

— В пол-одиннадцатого. Хозяйка слышала, как дверь хлопнула. В это время она досматривала по телевизору «Шире круг».

. — А ты проверил?.. Вижу, что нет! Сколько раз, тебе повторять: ничего на веру, ни одной малости. А тут такая деталь!..

Бундулис развернул телепрограмму и стал ее просматривать.

— Вот, полюбуйся, — передача закончилась в двадцать два пятьдесят. Мог Валет за десять минут дойти до Гончарной?

— Сомнительно, — промямлил я, не зная, куда деть глаза.

— То-то! К бабке-свидетельнице у меня претензий нет, она могла добросовестно заблуждаться. Но с каких это пор мы стали на непроверенных показаниях бабок строить свои фантастические версии?..

— Ивар Янович, — попытался я оправдаться, — мы работали не впустую, задержали опасного преступника. Бундулис досадливо поморщился;

— Дьякова задержали бы и без вас, он фигура заметная. Меня сейчас больше беспокоит неизвестный преступник, ранивший таксиста. И отчитываю я тебя не за то, что пошел по ложному следу, это в нашей работе бывает. Беда в том, что ты слепо поверил одной версии в ущерб остальным. Валета ты поймал — хвала тебе и честь! А человек, совершивший тяжкое преступление против личности, не выявлен, следы остывают, все труднее найти свидетелей... Работать по принципу «тяп-ляп — и клеточка!» никто вам не позволит, лейтенант Агеев!..

9

После начальственной встрепки, которую задал мне Бундулис, я отправился к Сушко, коротко доложил о последних событиях, стараясь повыгодней осветить свою роль в задержании Дьякова.

В продолжение моего рассказа Сушко прилежно рисовала на чистом листе бумаги большие и малые треугольники. Нарисует, заштрихует, опять нарисует... Когда я кончил, она смяла листок и швырнула его в корзину.

— Все это прекрасно, Дмитрий Дмитриевич, но общий итог неутешителен: виновный не найден.

— Темно, Галина Васильевна! Случайная уличная стычка, очевидцев практически нет...

— Неправда! — Сушко пристукнула по столу маленькой крепкой ладошкой. — Есть свидетель, и главный притом, но его надо отыскать. Я говорю о девушке, за которую вступился таксист. Она не могла уйти далеко от места происшествия, все произошло в считанные мгновения. Должна же эта особа если не знать, то хотя бы догадываться о несомненной связи между ссорой и последовавшим за ней преступлением!..

— Пост хок — эрго проптор хок? — блеснул я эрудицией.

Сушко вскинула на меня длинные пушистые ресницы.

— Ого! Вы знакомы с латынью?

Я оскорбленно промолчал.

— Да, Дмитрий Дмитриевич, «после этого — значит поэтому». Хрестоматийный пример логической ошибки! Но в данном случае все было именно так: преступление последовало за ссорой... Ищите девчонку — она выведет вас на преступника!

— Ищем, Галина Васильевна, одновременно с преступником ищем девчонку. Но приметы слабоваты...

— Разве? Я беседовала с Ольгой Павловной, она ее описала очень выразительно.

— У Валета алиби, значит, отпадает и Черныш.

Сушко задумалась. Потом, видимо, окончательно утвердившись в какой-то мысли, тряхнула каштановой гривкой.

— А вы заметили, как совпадают приметы этой девицы, названные матерью потерпевшего и хозяйкой Дьякова?

— Думаете, именно она была в тот вечер на Гончарной?

— Вполне вероятно. Допустим, Дьякова в тот вечер на Гончарной не было — он в это время готовился к приему мешков от Лямина. Но девчонка могла прогуливаться по этой улице с другим. Именно это и вызвало взрыв ревности у преступника. Нож предназначался не таксисту, он стал случайной жертвой. Преступник взял нож для расправы с коварной изменницей или с удачливым соперником, который провожал в тот вечер его бывшую возлюбленную...

— Третьего никто не видел.

— Он мог уйти раньше, сбежать, испугавшись буйного ревнивца.

Я напряженно обдумываю версию следователя. Выходит, эта черноволосая красотка была сначала любовницей Валета, потом перекинулась на парня, который ранил таксиста, от него ушла тоже к кому-то... В принципе ничего невозможного тут нет — жизнь порой подбрасывает самое невероятное сцепление случайностей...

Третий час обхожу я парикмахерские нашего района. Одну за другой, по намеченному плану. В каждой отзываю в подсобное помещение заведующего или старшего мастера, коротко обрисовываю суть дела. Нет, таких дураков, которые добровольно захотели бы расстаться со своими гривами и баками, им не попадалось.