А некромант сделал пару шагов и встал прямо передо мной. Дыхание сперло.

— Тэр успел, — хмыкнул Нэйт, я услышала, как полилась плавная музыка, это был вальс, здесь он звучал приглушенно так как мы все же отошли от главного зала. Но мы все еще могли хоть и тихо, но наслаждаться приятной мелодией.

Нэйт протянул мне руку.

— Ты приглашаешь меня потанцевать?

— Надеюсь, что все делаю правильно, — сказал он. — Ведь там все было так?

Я положила руку в ладонь Нэйта и улыбнулась.

— Здесь все идеальнее, — сказала я, наслаждаясь этой мягкой улыбкой.

Шаг за шагом, мы вальсировали в зале, совершенно одни. Только я, он и наши отражения в зеркале.

Еще одна отсылка. Как Нэйт успел организовать все это? Наверное, все время пока я крутила кудри и одевалась, Нэйт готовил зал. Но…для чего? Я хотела чтобы ответ был тот же, что играл у меня в душе. Но я не хотела спрашивать сама, не хотела торопить. Не хотела думать…

Только касания его горячих рук, его запах и наши взгляды, которые мы не отрывали друг от друга.

Когда музыка закончилась я замерла.

— Я не могу без тебя. Мэри, — прошептал он. В зале играла полька. И она идеально отбивал стук моего сердца, — Как не стараюсь, без тебя вся жизнь превратилась в череду серых будней. Ты везде Мэри, твой запах, запах цветущей вишни, он преследует меня. Я не могу спрятаться даже во сне. Ты снишься мне. Я каждый гребаный день обещаю не спрашивать о тебе, но спрашиваю у Китти…И когда я вижу тебя, только тогда внутри меня появляется что-то особенное, какой-то покой, теплый, нежной патокой заполняет меня. Понимаешь?

У меня сперло дыхание. Каждое слово я прокручивала в голове еще и еще, повторяла внутри себя. Не веря, что слышу их от Нэйта.

Я кивнула, потому что понимала, потому что чувствовала все тоже самое.

Но я все еще молчала, боясь что-то говорить. Я знала, что он должен сам. А Нэйт вдруг опустил мои руки.

Снова будет «НО»? Испугалась я.

Нэйт опустился на колено и достал откуда-то розу.

— Это жест Мэри, — сказал он. — Леди Мэрилин, я лишь ваш слуга, вашего голоса, вашей улыбки, вашего желания…

Это же были строчки из книги, он выучил их…Я не могла поверить.

— Лишь жалкий путник, в ожидание нашей встречи. Лишь пыль на вашем пути. И лишь голос, что желает говорить, лишь когда вы готовы слышать. И если вы позволите служить вам, позволите делать вас счастливой, позволите говорить, я сделаю все, что в моих силах. Если вы примете эту розу из моих рук.

Я протянула руку, касаясь цветка.

— Тебе понравилась книга?

— Нет леди Мэри, книга ужасна, — все с той же романтичной интонацией ответил Нэйт, отчего я засмеялась. — Но мне нравишься ты.

Это он уже сказал серьезно, глядя в глаза.

— Если ты ее возьмешь, то это уже навсегда, я не смогу тебя отпустить.

— Обещаешь?

— Угрожаю.

— Если это последние условия Нэйт, то я… — протянута руку и взяла цветок. — Можешь встать мой верный рыцарь.

С улыбкой сказала я, и Нэйт поднялся на ноги, сделав решительный шаг вперед.

Всего миг и его рука на моей щеке.

— Я угадал Мэри, это был твой любимый момент из книги? — спросил он.

И я отрицательно качнула головой.

— Нет? — спросил он.

— Нет Нйэт, мне всегда этот момент казался слишком слащавым, приторным и наигранным, — Зал преобразился от громкого, искреннего смеха Нэйта. Как же я любила этот смех. — Мэри…Тогда какой же момент был твоим любимым? Позволь узнать? Надеюсь не тот, где леди от злости швыряет в лицо рыцаря розу? Учти, шипы я срезал.

Мне сложно было сдержать смех. И как он это делал. Этот момент был романтичным, теплым и веселым одновременно.

Я и не знала, что можно испытывать такую гамму чувств одновременно. Я так многое не знала, до встречи с ним

— Тот в котором рыцарь делает последний шаг и целует леди.

Нэйт застыл.

— Не помню такой главы.

— Ты просто не дочитал, но…

Я не успела сказать слова как Нэйт сделал этот самый последний шаг и его губы накрыли мои. Губы со вкусом горячего шоколада в самый морозный день.

Пить который так неприлично, но так вкусно.

Это был нежный поцелуй, мы смаковали момент, наслаждались друг другом. Мы продлевали каждое касание.

Чувства обострялись, эмоции были на пределе, я уже не чувствовала себя чем-то отдельным, я была его продолжением, а он моим.