Кодик осторожно спросил:

— Господин, может лекаря? — осёкся под моим взглядом. — Понял, я пойду, господин.

Я спросил:

— Куда это ты пойдёшь? Садись, рассказывай, как прошла поездка, как эта Эвера себя чувствует, кем устроена в замке, как там дома дела, что с матушкой и отцом, откуда люди деда с вами и прочее.

Если уж я не могу заткнуть Ариоса за пределами шатра, то я могу выбрать, что и кого слушать, верно?

Оказалось, не очень верно. Кодик не мог говорить бесконечно и, вообще, довольно быстро пересказал и свою поездку, и недели жизни в замке, и все сплетни, которые знал. Или почти все, не рискнув слишком уж откровенничать со мной.

А вот Ариос мало того что бесконечно нудел про злопамятного хоу, который свой проигрыш в схватке с реольцем пытался переложить на мои плечи, так ещё позвал и Молака, который принялся взывать к моему разуму попеременно с ним.

Нет, можно, конечно, было уснуть и под это неумолкающее бормотание, но к чему? Лагерь за стенами шатра давно стих, наступила ночь. Та самая свободная от чужих глаз ночь, которую я так ждал.

Поэтому я глотнул воды, утоляя жажду, затем, глядя сквозь стенку шатра, негромко приказал, уверенный, что меня услышат:

— За мной.

Сложил печать с правой руки, шагнул вперёд, уходя в тень и с каждым шагом двигаясь всё быстрей и быстрей. Проскочив сквозь шатры, на пустом пространстве между ними и оградой лагеря обернулся. Семь теней следовали за мной. Советничники.

Снова скрипнул зубами, отметив, что это становится дурной привычкой. И больше не оглядывался, мчась бесплотной тенью сквозь лес. Всё дальше и дальше.

Сбросил ход, только когда выбежал на стоящего на коленях Ирала. Миг спустя за его спиной появились шестеро остальных и тоже опустили колени.

Я остановился и сбросил печати. Похоже, что здесь уже безопасно и чужих глаз нет.

Но доверять теням после того, что они устроили? С них станется решить, что мне нужно продолжать набирать силы, а для этого лучше всего стать врагом всего Скеро, проявить перед всеми наличие во мне проклятой крови Оскуридо.

Поэтому я затаил дыхание и прислушался, пытаясь уловить присутствие посторонних. Но нет, как бы я старался, ничего большего, чем дыхание ночного леса я не слышал. Ни лишнего треска веток под сапогом, ни дыхания затаившегося в листве наблюдателя, ни стука сердца Кровавого наблюдателя от Вира.

Если не орать на весь лес, то мои слова останутся тайной.

Я не успел сказать ни слова, лишь остановил взгляд на тенях, как Ирал заговорил первым:

— Это моя вина, господин. Это я решил, что другого удобного случая резко набрать силы может не представиться, и уговорил остальных скрыть подход реольцев.

Мой голос мне самому показался шипением:

— Ах, уговорил? Наверное, не один день старался.

— Это было спонтанное решение, господин. Словно вспышка. Едва я услышал, что в соседнем лагере тоже реольцы, как понял, что нужно делать.

— А теперь подробней, что же нужно было сделать?

Ирал не опустил взгляда:

— Пропустить беглецов в ту сторону, а если они вдруг свернут с пути, подтолкнуть в нужную сторону.

Ярость ударила в голову. Они не просто умолчали, они сами навели на меня реольцев. Ублюдочные тени!

Пальцы снова сложились в печать раньше, чем я даже подумал о ней, плеть света зазмеилась, рассекла воздух и обрушилась на Ирала слева, самым кончиком вспарывая его тело. От левого плеча до пояса.

Рассекла на самом деле, точно так же как делала это и раньше, пройдя сквозь его бесплотное тело. Только в этот раз оставляя после себя белёсый след, точь-в-точь как это было у Ариоса. Но след был глубже, толще, ярче в этой ночной темноте.

Ирал резко выдохнул, хотя что ему было выдыхать? Но ему было больно, это было точно, и он шёл на поводу привычек тела, которого у него не было больше тысячи лет.

Я тоже выдохнул, вкладывая в этот выдох слова:

— Так вы ударили мне в спину? Что это, если не предательство?

На этот раз я стегнул справа-налево, рассекая его тело надвое. Ирал вздохнул, пошатнулся на коленях. Лицо его было искажено болью, а новые шрамы вышли раза в два толще.

— Разве за предательство не положена смерть?

Третий удар вырвал из Ирала стон.

Один из теней поднялся с колен, попятился, заставив меня вскинуть взгляд. Самый невысокий из моих теней, тот, что лишь изредка давал советы. Урамос, советник по финансам.

Под моим взглядом он замер и затараторил:

— Я голосовал против, господин! Против!