Отчаянный отец, готовый на все, чтобы спасти дочь из лап смерти, заключает сделку с таинственной незнакомкой. Цена спасения – его собственная жизнь и клятва служить в чужом, полном магии, мире. "Обет" – это история о том, что за свои обещания нужно отвечать.
Annotation
Отчаянный отец, готовый на все, чтобы спасти дочь из лап смерти, заключает сделку с таинственной незнакомкой. Цена спасения – его собственная жизнь и клятва служить в чужом, полном магии, мире.
"Обет" – это история о том, что за свои обещания нужно отвечать.
Обет
Пролог
Глава 1
Глава 2
Глава 3
Глава 4
Глава 5
Глава 6
Глава 7
Глава 8
Глава 9
Глава 10
Глава 11
Глава 12
Глава 13
Глава 14
Глава 15
Глава 16
Глава 17
Глава 18
Глава 19
Глава 20
Эпилог
Обет
Пролог
— Не умирай, прошу, — я трясущими руками прижимал к груди хрупкое тельце трехлетней дочери.
Слезы текли, затуманив взор. В беззвучном крике я открывал рот, не в силах набрать в легкие воздух.
Я сидел на коленях, возле обочины автотрассы. Вокруг суетились люди, остановившиеся у дороги, то ли утоляя любопытство, то ли желая помочь.
Несколько минут назад сердце моей дочурки жизнерадостно билось в ожидании окончания поездки к моим родителям. Ребенок радовался будущей встрече с бабушкой и дедушкой.
— Папа, а Миша тоже хочет блинчики! — моя трехлетняя Алиса, как всегда, была полна энтузиазма. — С клубничкой!
— С клубничкой, — подтвердил я, бросив взгляд на заднее сиденье, где плюшевый медведь по имени Миша уже был измазан остатками печенья. — Только ты его потом от сахара не отмывай, ладно?
Алиса заговорщицки хихикнула, продолжая пичкать Мишу печеньем. Ее чистый смех звенел в машине, разгоняя тревогу, что скреблась где-то на краю сознания. Глядя на ее улыбку, испачканную крошками, я и сам невольно улыбался.
Черный внедорожник, желая обогнать медленно ползущий грузовик, выехал на встречную полосу. Машина вошла в опасный поворот. Знаков не было вообще, как и тормозного пути у грузовика, который вылетел мне навстречу словно из преисподней.
Дальше все было как в замедленной съемке: мой отчаянный рывок руля, визг тормозов, оглушающий хруст металла, непроницаемая стена ужаса, надвигающаяся на нас. И крик Алисы, обрывающийся на полуслове.
Тишина. Гробовая тишина, в которой не было слышно даже моего дыхания.
Я не помню, как сумел выбраться из автомобиля. Первой мыслью было достать из детского кресла ребенка и проверить здоровье трехлетнего малыша.
Неестественная поза дочери игнорировалась. Мозг не хотел верить в страшнейшее, что могло произойти в моей жизни. Вытащив ее безжизненное тело из упрямых лямок автокресла, я молил о спасении жизни ребенка.
Смеркалось. Немногочисленные люди, пытались мне помочь. Я безумно рычал на них. В глазах была белесая муть. Голова закружилась и силы покинули мое тело.
Появилась какая-то легкость и чувство опустошения. Я флегматично смотрел на бесчувственного себя и обмякшую дочь. На краю сознания возникла мысль о том, что это не нормально.
Очнулся я в перевернутом мире. Боль, острая, как бритва, пронзила все тело. Звон в ушах. Сквозь треснувшее лобовое стекло солнце казалось огромным белым пятном.
— Алиса! — выдохнул я, с трудом разрывая спасительные ремни, которые теперь врезались в грудь стальными тисками. — Боже, Алиса!
Дочь была зажата в искореженном детском кресле. Глаза закрыты, лицо бледное, словно восковая маска, на виске кровь. Собрав последние силы, я вытащил ее из этой ловушки, прижал к себе. Пульс был, но слабый, еле уловимый, как трепет крыльев бабочки. Она застонала.
— Тише, солнышко, тише… — шептал я, целуя ее волосы, вдыхая родной запах ванильного шампуня, который смешивался с запахом бензина и крови. — Папочка здесь, все будет хорошо…
Я знал, что лгу. Это был конец. Безнадежность, холодная и липкая, как паутина, опутала меня.
Закат истекал кровью на горизонте, окрашивая небо в зловещие багровые тона, точно рана на теле умирающего дня. Скрежет металла, хруст ломающихся костей, звон бьющегося стекла — какофония агонии, страшный саундтрек к концу моего мира. Моей жизни. Но не ее. Ради всего святого, только не ее…
Я прижимал к себе мою девочку, мою маленькую принцессу, ее хрупкое тельце, обмякшее в моих руках.
— Не умирай, прошу, не уходи, — шептали губы, но слова тонули в оглушающем грохоте крови в ушах.
Мир вокруг сузился до размеров этой разбитой машины, пропитанной запахом бензина и страха. Пустота. Глухая, всепоглощающая пустота.
— Смерть невинных… Да, это всегда рвет мироздание на части, — мелодичный голос, как перезвон серебряных колокольчиков, прорезал пелену ужаса, заставив меня обернуться.