Помню, тогда информацию о семье я очень бегло пролистнул, интересуясь больше самой девушкой… Но, видимо, зря.

Устроившись снова за кухонным столом, я открыл материалы и стал читать то, что меня интересовало.

— Не может быть! — выдохнул я.

Оказывается, Люсинда была сиротой. Ее мать и отец погибли при крушении поезда, когда ей было восемь лет. Поскольку родственников других у нее не было, то были назначены опекуны. Они же сменили Лю фамилию на свою, и перевели ее в ту школу, в которой учился я…

— Зачем менять фамилию? Настолько хотели «своего» ребенка? Но тогда почему не взяли младенца? — пробормотал я.

А еще было странно, что настоящей фамилии Люсинды нигде не было указано. Как и то, кем были ее родители. Это наводило на определенные мысли. Что прошлое этой девушки отчаянно хотели скрыть. Вот только зачем?

— Но родилась ты в Мирене… — я еще раз перечитал то небольшое количество информации, что указывалось.

Затем резко захлопнул папку, понимая, что при случае обязательно все выспрошу у Люсинды. Сейчас же я хотел хоть немного поспать. Завтра должен был быть очередной сумасшедший день, и силы мне были нужны.

Я быстро принял душ, вымыл чашку из–под кофе, выбросил пустую коробочку, в котором еще недавно было мороженное. Похоже, скоро придется идти в магазин за сладким…

Осторожно на цыпочках прокрался к комнате, где была Блум. Она спала, подложив ладошки под щеку, словно маленькая девочка.

Я улыбнулся.

— Спокойной ночи.

Прикрыл дверь и отправился в соседнюю комнату ночевать на диван. Он был жесткий и неудобный… Но все это была сущая ерунда. Потому что в голове стучало глухим набатом, что Лю… ЛЮ У МЕНЯ ДОМА! Спит…

Боги… Как хочется ее просто обнять…Вдыхать запах ее волос, целовать ее щеки и губы… Но я понимаю, что то, что произошло сегодня — лишь мгновение. И осталась она и уснула скорее не по доброй воле, а из–за собственной усталости.

Поэтому я не имею права воплощать свои мечты в реальность. Их воплотит за меня тот, кому она уже отдала свое сердце…

— Слабохарактерный дурак! — прошептал я, переворачиваясь на другой бок.

Я не знал, кому адресована была эта брошенная мной фраза — мне самому или Смитти.

Вновь, будто бы в школе, я чувствовал себя прыщавым мальчишкой, которому страшно подойти к понравившейся девчонке.

Невольно вспомнил, как она держалась. Ни намека на слезы или грусть. А ведь получается, что тогда она только похоронила родителей. Которых любила…

Интересно, если бы они остались живы, какой бы выросла Люсинда? Мягкой и нежной, словно цветок? Или была бы такой же, как и сейчас?

Этого я не знал. Ясно было одно, какой бы она ни была, я бы все равно продолжал сходить от нее с ума.

Невольно подумал о собственных родителях. Я не видел их уже больше года, хоть жили они не так далеко от Мирены. Мать часто писала мне, но не всегда у меня находилось время отвечать ей тем же. Был ли я в этом не прав? Не знаю… Мне всегда казалось, что мужчина не должен излишне привязываться к родителям. Да и отец всегда говорил о том же…

И все же, сейчас я хотел поговорить с ними… Наверное, нужно будет заехать на выходных.

Размышляя об этом, я и не заметил, как провалился в блаженную тьму сновидений. А утро… Утро принесло мне удивительное открытие…

— Блииииин! Да как же так–то! — я в панике металась по незнакомой мне комнате.

Воспоминания услужливо подсказывали, что сегодня ночью я приперлась в гости к Хаски, а что было дальше — полный провал. Вроде как мы собирались пить чай… Но тогда почему я здесь, а не дома?!

Невольно глянула в висевшее на стене зеркало. Я была все в том же платье, что и вчера. А вот лицо мое и свалявшийся колтун после сна напоминали образ злой ведьмы.

— Мной только теперь детей пугать! — прошептала я.

Попыталась осторожно привести волосы в порядок, расчесав их пятерней, но получалось плохо. Зато в голову пришла мысль, что раз я в платье и никаких признаков совершенных преступлений и аморальных поступков больше нет, то скорее всего я просто вырубилась вчера, так и не дождавшись хваленого чая.

— Ну, Дьявол! — шикнула я. — Мог бы и разбудить!

Осторожно выглянула за дверь, перед этим глянув на наручные часы, было еще раннее утро. За дверью обнаружился виденный мною вчера коридор, где я заметила оставленный свой дипломат, висевший на крючке, а также стоявшие на обувнице сапожки.