— Как это? Разве он плохо учился?

— Совсем наоборот, — улыбнувшись ответила мама. — Очень много лет тому назад, когда там учился твой папа, этот факультет был самым знаменитым в Аркстелле.

— Ты шутишь?! — воскликнул ошарашенный Димка. — Что же с ним стряслось?

— Серый магический орден Грейсвин, по имени которого и назван факультет в Аркстелле, когда-то был самым могущественным среди всех семи орденов нашей империи. Поговаривали, что он обладал неким древним тайным знанием, дающим обладателю доселе невиданные и невероятно мощные магические способности и силы. Но получить доступ к этому знанию могли только самые опытные маги ордена после прохождения опаснейшего и смертоносного испытания. Выживали в нём лишь единицы, поэтому мало кто на него отваживался. А те, кто все-таки прошел испытание и получил доступ к тайному знанию, вдруг начинали себя странно вести: искали уединения и отходили от дел, запираясь в далеких и неизведанных слоях нашего или других миров, а некоторые даже скрывались навсегда под пологом Тёмного леса. В итоге орден потерял многих могущественных магов.

Светлана Николаевна с грустью посмотрела на Димку.

— Со временем даже самые искусные маги серых мантий перестали стремиться к получению тайного знания, без которого могущество и былая слава ордена быстро померкли. Именитые волшебники Грейсвина все чаще стали переходить в другие ордена, меняя свои серые мантии на иные цвета. Верными ордену остались лишь единицы. Среди них был и твой отец. Он с гордостью носил серую мантию до дня своего исчезновения, хотя так и не решился на финальное испытание.

Светлана Николаевна потупила взгляд.

— Я слишком его любила, и всеми силами отговаривала. Он и без этого знания был очень могущественным магом. А я так боялась его потерять, — горько вздохнула она. — Словом, орден пришёл в упадок, а вместе с ним и факультет. Никто уже не хотел на него поступать. Много лет башня Грейсвина пустовала, пока её не решили использовать для наказания за плохую учебу и безобразное поведение. И постепенно за факультетом, а вместе с ним и за орденом закрепилась дурная слава сборища неудачников, слабаков и разгильдяев.

Димкины глаза блеснули сталью.

— Теперь я точно хочу учиться только на этом факультете и стать магом серого ордена! — решительно заявил он.

— Светочка, ну зачем? — с осуждением в голосе проговорил Николай Александрович. — Ты же ему всю будущую карьеру сейчас поломала!

Светлана Николаевна смотрела растерянно. В её глазах блестели слёзы.

— Я не знаю, папочка, — дрожащим голосом прошептала она. — Я его так любила. Мне дорого все, что с ним связано. Мне так плохо без него. — И она расплакалась, как ребёнок.

Николай Александрович подошёл к дочери и нежно её обнял.

— Ну-ну, будет тебе…

Сам едва не плача, он гладил рыдающую Светлану Николаевну и, как заведенный, приговаривал:

— Всё будет хорошо, звездочка моя, всё будет хорошо, вот увидишь…

Когда все, наконец, успокоились и вытерли слёзы, при общем согласии было принято ещё одно важное решение: Виктор Степанов остаток лета проведет в Светлозёрском имении. Аркстелл, в отличии от школ для простолюдинов, не разрешал ученикам оставаться на лето в своих общежитиях. А идти Виктору было некуда.

Димка тут же побежал к другу и сообщил ему это радостное известие. Витька от стеснения начал заикаться и отнекиваться. Он до этого момента даже не подозревал, что у Димкиной семьи огромное имение. Но когда прошёл первый шок, он конечно же согласился, тут же назвав Димку «ваше сиятельство», за что получил от него большой разнос.

— Друзья так друг ко другу не обращаются. Я бы и Фёдора отговорил от этого, только вот мама, наверное, не позволит, — сказал он, строго посмотрев на Витьку, и переведя взгляд на Фёдора.

— Вы скоро привыкните, ваше сиятельство, — улыбнулся Фёдор, — а мне уж и не отвыкнуть, как ни старайся.

Димка не забыл рассказать Витьке и про факультет, на который их угораздило попасть. Они договорились, что не дадут друг друга в обиду. Фёдор тут же предложил в оставшийся месяц лета обучить мальчиков некоторым приемам самообороны, на что получил их восторженное согласие.

И, в довершение ко всему, доктор Боткин, с замиранием сердца наблюдавший из окна за Димкиными полётами, с радостью и облегчением поспешил сообщить, что мальчики уже вполне здоровы и их завтра же рано утром выпишут. Одним словом, день для Димки с Витькой закончился чудесно и мог по праву претендовать на звание одного из самых необычных и счастливых дней их жизни.

На следующее утро Фёдор разбудил Димку пораньше и сообщил, что надо поскорее собираться и ехать на вокзал, иначе, чего доброго, можно опоздать на поезд.

— Поезд? — не понял спросонья Димка.

— Мы же в Петербурге, ваше сиятельство, а нам надо в Светлозёрское. Поездом доедем до Ярославля, а там — через портал из вашей старой квартиры прямиком в усадьбу.

Димка потряс головой, стряхивая с себя остатки сна.

— Фёдор, а нельзя ли сразу в усадьбу? — потягиваясь и сладко зевая спросил он. — Тут же кругом одни волшебники. Коротенькое заклинание, бац — и мы уже дома! Мама же здесь вчера в домашнем халате и тапочках появилась.