По странным белесым людям ударило сразу два пулемета и несколько автоматов. Только сейчас я заметил загоревшееся сияние камней-накопителей в диске пулемета Льюиса, пули из которого летели огненными росчерками, совсем как выстрелы лазеров в фильмах Лукаса. Бледнолицые начали разбегаться, падать, несколько тюков вспыхнуло, один взорвался — расшвыривая по сторонам повозки, лошадей и упырей. Наш автомобиль в это время — едва не перевернувшись, уже развернулся, заезжая обратно в проезд, откуда мы только что выскочили.

Сюрреалистичности происходящему добавляло то, что кроме глухо звучащих выстрелов не было никаких больше звуков — двигатель работал бесшумно, а мародеры-упыри вслед нам ничего не кричали. До этого момента не кричали — позади вдруг, при этом словно бы сверху и отовсюду, раздался леденящий душу вой. Пугающий настолько, что лишал воли и наваливал слабости.

Буквально — только что бравый прапорщик, столь лихо гнавший машину, вдруг отпустил руль и закрыл уши руками. Видимо, на него вой подействовал сильнее всех. Машина вильнула, теряя управление и мы со скрежетом проехали вдоль стены домов, чертя по ней бортом на изгибе дороги. Сорвало запаску, мимо пролетела сбитая с крепления фара, колеса подскочили на оторванном крыле.

Есть правило, что добрым словом и ударом в ухо можно сделать больше, чем просто добрым словом — что и доказал только что Ромашкевич, плотной оплеухой-чапалахом приведя водителя в себя. Тот помотал головой и снова схватился за руль. Разогнался вновь он так бодро, что я чуть было из машины не вылетел. Как раз в тот момент, когда водитель пришел в себя я привстал, намереваясь перебраться назад, чтобы проконтролировать наличие возможного преследования. Резкое ускорение застало врасплох, и я кувырнулся через голову (возможно два раза), оказавшись у заднего борта намного быстрее, чем планировал.

— Все нормально, все нормально! — сообщил я попытавшимся поймать меня патрульным. — Боярский стиль, парни!

Выглядело бы действительно стильно, если бы я не кричал сейчас так громко. Слух заметно приглушило, шею щекотали струйки крови из ушей. Да, нахлобучило грохотом выстрела меня прилично, гораздо сильнее чем в предыдущие разы использования силы. Впрочем, я об этом сразу забыл — страшный воющий вопль раздался снова. Только в этот раз он не иссушал безвольным страхом, подавляя волю, а наоборот, словно призывал. Воли не лишало, слабостью не наполняло, но страху нагнало — аж жуть.

Мы тем временем неслись по узкому проезду к выезду из города, как раз сейчас проскочив чадящее место встречи с бледными упырями. Нас пока никто не преследовал, но я пристроился с оружием наготове. Обратно мы ехали гораздо быстрее, чем сюда, еще несколько раз прочертив бортами по стенам домов, не вписавшись в изгибы узкого проезда.

Выскочив из города, полетели по полю на полной скорости в сторону ожидающих нас машин. Они, как только мы появились, уже тронулись с места, разгоняясь и двигаясь в сторону границы пелены. Их направленные в сторону городских окраин пулеметы уже стреляли — воздух чертили оранжевые и синие трассеры, хотя звуков выстрелов я не слышал. Этот факт мелькнул почти незамеченным — потому что я только что увидел, куда именно стреляли бойцы машин, оставшихся в роли тачанок на прикрытие и сейчас со всей возможной скоростью мчащихся прочь: отсекая нам путь к бегству, слева и справа из соседних городских кварталов вырвалась живая масса бестий.

Они словно единым организмом стремительно бежали с двух сторон, почти параллельно с нами — заходя вперед, постепенно смыкаясь будто клешни огромного краба. Левая «клешня» была ближе, и я рассмотрел составляющих ее тварей, похожих на безволосых, словно изуродованных мутацией волков. Их были тысячи, они двигались буквально живой рекой, из которой в нашу стороны то и дело словно щупальца выстреливали стаи в сотню-другую. Пулеметный огонь косил их, выпиливая в живой массе целые просеки, но тварей было невероятно много. Вырвавшиеся из города бестии отрезали нас от недалекой пелены, разделяющей сумрак и сумерки.

Мы не успевали. Соотнося скорость «клешней» и нашу, было видно, что во все уменьшающийся стык мы не проскочим. Две других машины — опережающие нас на пару сотен метров, успевают. Мы нет — еще несколько секунд, и окажемся среди живой массы тварей, после чего они нас просто задавят.

Все вокруг что-то кричали, глухо раздавались выстрелы, а я уже перебрался вперед. Навигатор переднее место покинул, недоуменно вскрикнув и оставив на капоте свой пулемет. Попроси меня такое повторить, вряд ли получится, но тем не менее — сейчас я схватил за ворот и просто выкинул с места поручика-навигатора, который со всей сбруей экипировки недалеко от сотни весит.

— Гони-гони-гони! — заорал я водителю, приземляясь на переднее сиденье, и вскидывая к плечу ярко засиявший маузер.

Живая масса, отсекающая нас от остальных, уже встретилась — словно две волны столкнулись. Твари смешались, стремительно наползая друг на друга, громоздясь клацающей зубами баррикадой высотой в пару метров в месте стыка. Мгновение, и вся масса, словно управляемая чужим разумом, развернулась и поперла на нас. До нее было уже меньше десяти метров и поймав в прицел одну из бестий, я выстрелил. Ударило по ушам с хрустальным звоном — минус один обычный амбер. Сознание не потерял, так что выстрелил еще раз. Теперь стегануло по ушам уже словно сквозь вату, и вновь я при памяти. Похоже, в городе сумрак гуще, там эффект серьезней был, здесь попроще.