Повышенное внимание дикарки к аурлийцу, помимо Пита, также не устраивало и Гала. Заметив, что Ноа уделяет излишнее внимание Кэру, воин подходил к ним и в грубой форме заставлял девушку отойти от чужака. Однажды Гал накричал на девушку больше обычного, и, видимо, некоторые слова сильно задели девушку. Это отчетливо читалось на ее лице.

Очарованный красотой ее печали, Кэр положил руку на плечо Ноа, желая утешить. В туже секунду массивный кулак дикаря столкнулся с лицом аурлийца. Кэр пошатнулся, из глаз брызнули слезы, но удержаться в сознании ему удалось. Пелена ярости перекрыла его разум, и он со всей ненавистью, на которую был способен, бросился на аборигена. Сцепившись, они покатились на дно недавно выкопанного рва. Удары друг по другу они не переставали наносить до тех пор, пока доктор Рокуэл, мистер Кормак и Пит не растащили их.

Чтобы избежать разгорающегося конфликта с дикарями, капитану пришлось сослать нарушившего дисциплину лейтенанта на корабль. Компанию ему составил инквизитор, потерпевший неудачу в своей попытке обратить аборигенов в истинную веру. Дикари оказались крайне преданы своему богу и агрессивно воспринимали миссионерскую деятельность священника.

— Прикасаться к дочери вождя было необдуманным шагом, — ухмыльнулся мистер Кэмбел, провожая ссыльных до границы леса.

— Что?! — воскликнул удивленный Кэр, даже не подозревающий о высоком статусе объекта своего обожания.

— Скажи спасибо, что тебе не отрубили руку. Гал хотел. Капитан не позволил.

— Нет. Вы сказали, Ноа — дочь вождя?

— Да. Я думал, все об этом знают, — рассмеялся дипломат.

— Но откуда? Я не знал, — Кэр замер на месте, но Артур не остановился и продолжил путь, задумчиво улыбаясь.

— Все знали, — раздался самодовольный голос Йона из-под маски в тот момент, когда инквизитор обгонял пораженного лейтенанта.

Следующие два дня Кэр томился от безделья на корабле. Зато ему удалось получше познакомиться с мистером Нортхэмом. При ближайшем общении Джереми оказался крайне приятным собеседником. Разговоры тет-а-тет нравились первому помощнику гораздо больше шумных застолий. Джереми подтвердил все слухи, что витали вокруг его семьи. Большинство Нортхэмов были потомственными священнослужителями.

Молодому наследнику графа так сильно навязывали любовь к Создателю, что он, конечно же, предпочел жизнь вольного моряка. Сперва его не хотели брать в академию. Отец был уважаемым в обществе человеком, и перечить его воле был готов не каждый. Только благодаря своему исключительному рвению Джереми удалось уговорить ректора принять его в свои ученики.

После академии ему довелось столкнуться в таверне с Рэджинальдом Хольтом. Будущий капитан тогда встрял в очередные неприятности, и перевес был не на его стороне. Мистер Нортхэм прикрыл его спину в тот вечер. В качестве благодарности капитан помог Джереми устроиться лейтенантом на корабль адмирала Хариса. Позднее, когда Хольт стал первым помощником, мистер Нортхэм занял освободившееся место штурмана. Узнав о предстоящей экспедиции и своем назначении, капитан Хольт тут же начал вербовать Джереми к себе на корабль как одного из лучших офицеров, с которым ему доводилось отправляться в плавание.

В ходе бесконечно долгих дней на корабле выяснилось, что первый помощник человек весьма азартный. Все вечера они с Кэром коротали за карточным столом. Удача кочевала от одного игрока к другому. Встречая шестую ночь на корабле, Итан долго не мог уснуть. В голове раз за разом прокручивались воспоминания о том злополучном дне, когда он был сослан на корабль и лишен возможности лицезреть прекрасный образ Ноа. Ставя себя на место различных участников конфликта, он пытался оценить, как выглядел в тот момент.

Оставив попытки уснуть, он встал, оделся и, захватив трубку, поднялся на палубу. Уже на свежем воздухе он присмотрел себе укромное местечко у каюты капитана, прямо между лестницей, ведущей к штурвалу, и правым бортом корабля. Из свернутых канатов получилось вполне удобное кресло. Завалившись поудобнее, Кэр раскурил трубку и закрыл глаза от наслаждения.

Блаженство его прервал голос десятника Уорта. Тот не ожидал увидеть лейтенанта на палубе в такой час и принял его за постороннего. Открыв глаза, Кэр увидел направленный в его сторону арбалет.

— Кто здесь? — голос моряка звучал слегка испуганным.

— Убери оружие. Свои, — сказал Кэр, хотя ответа уже не требовалось, так как загоревшиеся тусклым светом листья табака в трубке озарили лицо лейтенанта.

— А, это вы, сэр? Простите, слишком уж темная и тихая сегодня ночь. Не к добру это все.

— Избавь меня от своих суеверий. По поводу примет рекомендую обратиться к нашему инквизитору. У него наверняка найдется рецепт от твоих переживаний.

— Вот уж извольте, — ухмыльнулся Уорт.

— Смотри, предложение открыто.

— Это что? Борусский табак? — молящим тоном спросил моряк, унюхав дым от трубки Кэра.

— У вас превосходный нюх, Уорт, — похвалил его уже понимающий, к чему тот клонит, Кэр.

— Вы позволите? — с непередаваемой надеждой в голосе спросил матрос.

— Почему, собственно, и нет, — Кэр подумал, что этот добрый жест окончательно закопает топор войны между ними.

Врагов лейтенанту уже хватало. Расплывшийся в улыбке десятник ловким движением выудил из плаща свою трубку. Итан сжалился над Уортом и принялся искать табак в своих одеждах. Как назло, заветный мешочек все никак не мог найтись. Кэр уже начал переживать, что десятник примет задержку за издевку. Пока он был занят поисками, на палубу упала капля. Через несколько секунду еще одна.