От входной двери к эстраде шла Анастасия. И ее свободная, даже вызывающе свободная походка и то, как она была одета, не могло не поражать. Одета! Всего-то на ней были ее старенькая чистенькая кофточка, юбка, да мамин платок, но в этот раз они выглядели так, будто самый известный мировой мастер-модельер в порыве вдохновения изобрел специально для нее суперансамбль, затмивший все, до сих пор казавшиеся изысканными, модные наряды женщин.

Может, от того так казалось, что ее обычную одежду дополняли необычные украшения или походка, манера держаться?

От мочек ушей Анастасии свисали, как клипсы, две маленькие зеленые веточки с пушистыми иголками. Сплетенная в косичку из каких-то трав повязка, как диадема, обхватывала голову, придерживая густую золотистую копну волос. На лбу в повязку был вплетен горящий, как рубин, маленький цветок. И накрашена она была, над ресницами тени зеленые. Юбка на ней та же, что и раньше, но с разрезом почти до бедра. На талии пояс, сделанный из платка, завязанный бантом. Немыслимый ансамбль дополняла необычная супермодная сумка, в которую превратился ее холщовый узелок. Она привязала к концам не очищенной от коры палочки концы ткани, сделала сплетенный из травы ремешок, и получилась хипповая сумка. И во всем этом она еще как-то так свободно и уверенно шла, как супермодели или манекенщице и не придумать.

Анастасия дошла до площадки, где начинали танцевать несколько пар какой-то быстрый танец, и вдруг весело, в такт музыке несколько раз покружилась, извиваясь всем телом. При этом ее гибкое тело всеми своими частями изобразило красивые движения, потом она вскинула над головой руки, хлопнула в ладони и засмеялась, зал разразился мужскими аплодисментами. А Анастасия направилась в сторону нашего столика. Два подоспевших официанта что-то спросили у нее, она показала рукой в сторону нашего столика, и один из официантов, схватив резной стул, пошел за ней. Проходя мимо собравшегося подойти к нашему столу Лениного знакомого с бычьей шеей, Анастасия приостановилась, посмотрела ему в лицо и, похоже подмигнув ему, пошла к нам.

А я сидел обняв Лену, как онемевший, наблюдая происходящее. Да и все за столом не разговаривали - наблюдали.

Анастасия подошла к нашему столу и как ни в чем ни бывало, будто и должна была прийти, поздоровалась:

– Здравствуйте, приятного Вам вечера. Здравствуй, Владимир. Разрешите... Вы не будете возражать, если я присяду с Вами ненадолго?

– Да, конечно, присаживайся, Анастасия, - заговорил я, очнувшись от неожиданного ее появления, и встал, чтоб уступить ей свое место, но услужливый официант уже подставил ей принесенный стул. Второй официант отодвинул мою тарелку, и поставив перед Анастасией чистую, предложил меню.

– Спасибо, - поблагодарила Анастасия, - я пока не голодна.

Она запустила в свою хипповую сумку руку, достала оттуда завернутые в большой лист ягоды брусники и клюквы, положила их на тарелку и поставила ее на середину стола, сказала, обращаясь к нам:

– Угощайтесь, пожалуйста.

– Как же ты оказалась вдруг здесь, Анастасия? Ты что же, по ресторанам ходишь?
– спросил я.

– В гости я к тебе приехала, Владимир. Почувствовала, что ты здесь, вот и решила зайти. Не сильно помешала?

– Совсем не помешала. Только зачем ты нарядилась так необычно, накрасилась?

– Я сначала не наряжалась и не красилась, но когда подошла к двери ресторана и войти в нее хотела, меня стоящий у двери человек не пустил. Других впускал, дверь перед ними открывал, кланялся, а мне сказал:

"Отойди тетка, не для тебя здесь забегаловка". Я отошла в тень и понаблюдала, почему других пускают. Поняла, они одеты по-другому и держатся внешне не так, как я. Быстро все поняла. Там две веточки от дерева нашла подходящие, их кончиком ногтей расщепила и прикрепила к ушам украшение. Вот смотри, - повернулась Анастасия ко мне боком, показывая свое изобретение, как, хорошо получилось?

– Хорошо.

– Я и сумку быстро смастерила, и пояс из платка, и накрасилась соком от листика и лепестка, жалко только, юбку пришлось по шву разорвать...

– Не надо было так сильно разрывать, чуть не до бедра. До коленки достаточно было бы.

– Хотела, чтоб все как лучше, чтоб пустили.

– А помаду ты, где взяла? Губы у тебя в настоящей помаде.

– Это уже здесь. Когда человек у входа передо мной дверь распахнул, в холле к зеркалу подошла, чтоб посмотреться. Интересно же. Женщины у зеркала стоят, на меня смотрят. Одна подошла и говорит мне как-то взволнованно: "Ты где это наряд такой урвала? Давай махнемся все па все. Кольцо и побрякушки с себя тоже отдам. Хочешь, зелеными доплачу".

Я ей объяснила, что она такой наряд себе сама может быстро смастерить, веточку-клипсу сначала показывала, женщины нас окружили тоже смотрели. Одна все говорила: "Ну надо же, ну надо же". Другая допытываться стала, где журнал взять, в котором такие модели, стиль такой разработан. А еще та, что первая подошла, сказала, что если я здесь путанить буду, то она главная и никаких сутенеров не признает, потому что они свободные и она какую угодно крышу загрызет.

– Анка-путанка это была, - сообщила Света, - отчаянная она, ее действительно побаиваются. Она, если кто наезжать станет, такие разборки может устроить, такие интриги, так всех лбами столкнуть, что не возрадуешься.