–  Не дождливое, - подтвердила Анастасия, - но пойдёт ещё дождик, прибавится река, в силу прежнюю свою войдёт.

Пока они так говорили, из группы стариков вышла худенькая жёлто-бледная девочка лет шести. На девочке была старенькая курточка, перешитая из какой-то более взрослой одежонки, штопаные колготки на тоненьких ножках и старенькие ботиночки.

Я потом узнал: девочку звали Анюта. Болезненную, с врождённым пороком сердца привезла её, полугодовалую, мать из города, оставила старикам, да так и не появилась ни разу, говорят, работает где-то маляром на стройке. Анюта подошла к Анастасии, стала дёргать её за подол юбки, приговаривая:

–  Наклонись, тётя Анастасия. Наклонись книзу.

Анастасия посмотрела на девочку и присела перед ней на корточки. Девочка быстро сняла со своей головки старенький белый платочек. Послюнила край его и стала осторожно вытирать уже запёкшуюся кровь, струйкой вытекавшую из ранки на виске Анастасии. Девочка старалась, пыталась вытереть запёкшуюся кровь и говорила при этом:

–  Всё не приходишь ты, тёточка Анастасия, посидеть на своём брёвнышке на берегу. Дедушка говорил, раньше ты чаще приходила. На брёвнышке сидела, на реку смотрела. Теперь не приходишь. Дедушка показал мне брёвнышко, на котором ты, тёточка Анастасия, раньше сидела. Мне дедушка показал, и я к нему, к брёвнышку твоему, сама приходить стала. Сидела одна и ждала, когда придёшь ты, тёточка Анастасия. Очень хотела посмотреть я на тебя. У меня к тебе секрет один есть. А ты не идёшь к своему брёвнышку, чтобы посидеть на нём, на речку посмотреть. Может, потому что старое оно совсем? Я дедушку просила, просила, и дедушка новое притащил брёвнышко. Вон оно, рядом со старым лежит.

Девочка взяла Анастасию за руку и стала тащить её к лежащему бревну.

–  Пойдём, пойдём, тёточка Анастасия, посидим на новом брёвнышке. Дедушка на нём два местечка топориком вытесал. Это я его упросила, чтобы, когда ты придёшь, рядом посидеть.

Анастасия сразу выполнила просьбу девочки, и они сели на брёвнышко рядом.

Некоторое время они сидели молча. Не обращая ни на кого внимания. Словно не было вокруг никого. И все стояли молча, не шевелясь. Потом девочка заговорила:

–  Мне бабушка про тебя много рассказывала, тёточка Анастасия. А когда бабушка умерла, я дедушку просить стала. Он про тебя тоже рассказывал. Когда дедушка рассказывает, я о своём секрете для тебя думаю. Дедушка рассказывал, что когда я маленькой была, то сердечко у меня никчёмное было. Тикало неровно. Один раз совсем неровно тикать стало. Тогда привезли на лодке тётю врача. Тётя врач сказала: "Ничего сделать нельзя с таким плохим сердечком, никого оно не послушается. И скоро совсем умрёт".

Дедушка рассказывал мне, как ты, тёточка Анастасия, тогда тоже на своём старом брёвнышке сидела, на речку смотрела. Потом встала и в нашу избу вошла. Взяла меня на ручки, на травку у двора положила, а сама рядом легла и ручку свою на мою грудку положила. Вот тут положила, где сердечко слышно как тикает. Вот тут. - И девочка прижала свою ручку к левой части худенькой груди. - Дедушка говорил, ты тоже, тёточка Анастасия, стала лежать со мной, как бездыханная, потому что твоё сердечко тихо-тихо, как моё, тикать стало. Потом быстрее твоё стало тикать, и моё за собой зовёт. Послушалось моё сердечко твоего, и вместе они затикали, как надо. Мне дедушка так рассказывал. Он правильно всё рассказывал? Правильно, тёточка Анастасия?

–  Да, Анечка. Правильно говорил тебе дедушка. Твоё сердечко теперь всегда будет хорошим.

–  Значит, твоё сердечко позвало и моё послушалось? Послушалось, да?

–  Да, Анечка, послушалось твоё сердечко.

–  Сейчас я секрет расскажу тебе, тёточка Анастасия. Очень! Очень важный секрет.

–  Расскажи мне свой важный секрет, Анечка.

Анюта поднялась с брёвнышка, стала напротив Анастасии, прижав худенькие ручки к груди. Потом она вдруг... Вдруг маленькая Анютка упала перед Анастасией на колени и, сдавленный волнением, её детский голос произнёс:

–  Тёточка Анастасия, миленькая тёточка Анастасия, попроси своё сердечко! Попроси! Пусть твоё сердечко позовёт сердечко моей мамочки. Пусть приедет моя мамочка ко мне. Хоть на денёчек один приедет мамочка. Ко мне. Вот секрет какой. Пусть твоё сердечко... мамино... сердечко... сер...

Анюта поперхнулась от волнения, замолчала, неотрывно глядя на Анастасию.

Сощуренный взгляд Анастасии устремился вдаль мимо маленькой, стоящей на коленях девочки. Потом она снова посмотрела на неё и спокойно ответила, констатируя этот ужасающий для ребёнка факт. Как взрослому человеку ответила:

–  Моё сердечко, Анечка, твою мамочку позвать не сможет. Твоя мамочка далеко в городе. Она пыталась найти счастье и не нашла его. Она не имеет своего дома, нет у неё и денег тебе на подарки. А без подарков она приезжать не хочет. Трудно ей в городе. Но если она когда-нибудь приедет к вам, ей станет ещё труднее. Горькой и мучительной пыткой станет для неё встреча с тобой. Труднее и страшнее ей станет жить оттого, что увидит она тебя болезненную, плохо одетую. Увидит, как рушатся дома в вашей деревне, как ветхо и грязно в доме, где ты живёшь. Ещё труднее станет твоей маме потому, что она уже не верит в возможность хоть что-нибудь сделать хорошее для тебя. Не верит. Считает, будто бы всё испытала и такая ей судьба предопределена. Она сдалась самой придуманной безысходности.

Маленькая Анюта слушала страшную правду, худенькое тельце её дрожало.

Казалось, неимоверно жестоко говорить такое ребёнку. Казалось, здесь уместнее и нужнее ложь. Погладить несчастную девочку по голове, пообещать скорый приезд её матери. Счастливую встречу.

Но Анастасия действовала иначе. Она высказала беззащитному, беспомощному ребёнку всю горькую правду. Потом некоторое время смотрела, как вибрирует её тельце, и заговорила снова:

–  Я знаю, Анечка, ты любишь свою маму.