Тот скомандовал:

— Идём дальше. Этим ходом не пользовались десятилетия. Так что впереди могут быть неприятные неожиданности. Наша задача — не расслабляться ни на секунду и прикрывать друг друга. Скоро должна стать доступна магия. Собрались?

Три головы дружно кивнули.

— Погнали! — выдохнул Злот и двинулся во тьму.

—28.2—Идя по узкому подземному ходу, путники ощущали, как стены сжимались вокруг них. Тусклый свет единственной свечи, которую удалось сохранить, отбрасывал тени, создавая ощущение, что что-то следит за ними из темноты. Каждый шаг вызывал неожиданные звуки, хрусты, поскрипывания, хлюпы и заставлял хранить бдительность. Были бы в руках беглецов мечи, они бы закололи друг друга в этой полутьме подземелья, когда вздрагивали от каждого шороха.

А тут было, от чего можно было не только вздрогнуть, но и погибнуть.

Сначала их остановил обвал. Лишь Злот успел пройти, как почва под ногами завибрировала,что-то посыпалось с потолка. Пугающее обрушение усиливалось, Тия попятилась назад, и этим спасла идущих следом мужчин.

Рухнула балка, следом посыпались камни. И вот уже беглецов друг от друга отделяла груда камней. Пришлось попотеть, чтобы её разобрать. На другую сторону первой проскользнула Тия, тоненькая, гибкая, она взобралась наверх и втиснулась в отверстие, которое только начали делать мужчины. Не видя, куда спускается, чародейка бы рухнула наземь, но её заботливо подхватил Злот, галантно поцеловал руку и вернулся к тяжёлой работе. Тия замерла. Зачем он это сделал? Ведь влюблённых им уже играть было необязательно. Но время вопросов не пришло,поэтому она встала,чтобы помочь.

— Отдыхай, — громыхнул Злот. — Путь ещё долгий.

И Тия — та, которая всегда и всё могла сделать сама — послушно села, сама не понимая, почему не спорит. Может, и правда силы были на исходе.

Конечно, это было только начало. Злот не преувеличивал — он преуменьшал.

Внутри этого древнего подземного хода скрывалось множество опасных ловушек, оставленных строителями в давние времена. Стоило только неосторожно приблизиться к стенам или полу, как эти механизмы приводились в действие. Из ниш в стенах внезапно выскакивали острые стальные шипы, пронзающие плоть. Из замаскированных отверстий в полу вылетали отравленные дротики, поражающие незадачливых искателей выхода. Иногда срабатывали сложные механизмы, сбрасывающие на головы людей сети или обрушивающие часть стены. Они погибали, не раз и не два. Мужчины, которые шли впереди. Тия замыкала шествие и возвращала пострадавших к жизни. Магия вернулась!

И Тия бы пела и танцевала от этого факта, если бы не чувствовала, что магия ослабла. Иногда она вытягивала Злота или Пьера из последних сил, а потом скрывала, что перед глазами уже всё плыло. Пошатываясь, она прислонялась к стене и просила пару минут передышки, а ещё умоляла их беречь себя, умалчивая, что боится, что ещё раз не справится — не вытащит кого-то из них с того света.

Вытаскивала и чувствовала, как нить магии слабела ещё больше. Ей казалось, что ещё немного и та порвётся вовсе. Она никогда даже предположить не могла, что такое возможно.

—28.3—Это были не все опасности, что ждали на пути. О подземных тварях вспоминать не хотелось. Мрачные коридоры были домом для ползучих, кусающих и когтистых существ, жаждущих человеческой плоти, и они были рады незваным гостям, а вот гости не радовались. Тут, правда, Тия смогла передохнуть. Боевая магия лучше давалась мужчинам. Пометаться огнём, расшвыривая пристающих созданий, а ещё покрасоваться при этом — это, конечно, к ним. Злот с Пьером наперегонки бросались приканчивать тварей, а потом победно смотрели на Тию. Будто её это волновало... Её заботила лишь нить магии, которая пугающе истончилась, и чародейка всеми силами старалась удержать эту последнюю нить. Раньше магия пропитывала её всю, и она не думала, что это может быть не навсегда.

Тию не беспокоили даже провалы. Неустойчивые участки пола неожиданно обрушались, сбрасывая путников в глубокую бездну. Это сильно замедляло продвижение вперёд, но не останавливало. Остановиться здесь означало лишь смерть, поэтому все шли, не жалуясь. Все старались не говорить — ведь даже слова забирали силы. Хлеб, как и чай, давно закончились, а впереди просвет не мелькал. Тие казалось, что сил у неё не осталось. Она готова была рухнуть наземь, когда не увидела — почувствовала, что её хватают мужские руки. Конечно, она не сопротивлялась! Лишь покрепче обхватила шею Брута, понимая, что он тоже очень и очень устал. Никто не проронил ни слова. Тия чувствовала, что глаза закрываются. Противиться сил не было. И она провалилась в долгожданное забытье.

—29.1—Приятное небытие нарушили. Что-то жужжало. Капало. Трясло. Даже било.

Тия застонала и приоткрыла глаза. Ослепил свет, и пришлось снова зажмуриться. От этого начала болеть голова, будто по ней колотили молотом. Хотелось опять нырнуть в спасительное ничто, но уже не получалось. В сознание хлынула боль. И не только трещала голова, ломило руки, ноги... всё тело. Но все эти ощущения перекрывало одно. Такое, от которого хотелось выть. Такое, от которого хотелось бежать. Такое, от которого хотелось умереть.

Пустота.Пус-то-та.Она звенела. Она разливалась. Она заполоняла, заставляя болеть каждую клеточку тела. Тия чувствовала, как по щекам льются слёзы, а сама она то ли воет, то ли стонет.

Потому что она совершенно пуста. Последняя нить магии порвалась, и теперь она пуста. Не чародейка, не ведьма. Никто!

Пуста, потому что решила, что спасти этих трёх мужиков важнее. Потому что выбрала их, а не себя. Теперь она ненавидела всех троих и себя тоже. Её пытались привести в чувство, не понимая, что происходит. Им была нужна не она, а её помощь. Но теперь она ничем не может помочь. И тогда мужики принялись решать вопросы сами. Тия безучастно сидела на руках у Брута, будто статуя, у которой даже мысли ворочались с трудом.