– Я всё равно не понимаю, как меня это касается, - я сбросила свои листы на стол и плюхнулась на кровать.

— Вот ты, конечно, деревенщина, Эмма, - Ника от досады даже стукнула ножку стула.
– Если перейдёшь ему дорогу, о военной карьере можешь забыть. Будешь где-нибудь в приграничном городке служить и так и не получишь даже титул баронессы. Если не закинут на северные горы.

— Что такое Северные Горы?

— Да ты действительно в лесу жила, — её голос стал тише, а глаза с удивлением осматривали меня. — Это район, где бушуют монстры, там не живут люди, есть только три гарнизона, которые служат как щит королевства. Служащие там обычно остаются в этих гарнизонах на всю жизнь и редко получают какое-то повышение. Хотя раз в год король устраивает охоту на монстров. И единицам, которые выслужатся, перед аристократами, могут рассчитывать на предложение службы.

Я пожала плечами и тупо уставилась в пол, конечно, когда я сбегала из дома, совершенно не думала о службе, титуле и чем вообще собираюсь заниматься после академии.

— Разве я не могу просто авантюристом остаться?

— Боже, нет, конечно.

— В любом случае я этому Филиппу ничего не сделала и извинилась.

— Господин Филипп, на нашем курсе, кроме него нет таких высокородных, но вот на старших курсах парочку есть. Раз уж не разбираешься, то лучше держись ко мне поближе.

— Эй, я, вообще-то, и держалась! Если так подумать, то это ты меня подставила, — швырнула подушку в Нику.

— Бе-бе-бе, — легко словив, она бросила подушку обратно, — Это у тебя ноги заплелись.

С улицы послышался звон колокольчиков, каждый приём пищи, как и занятия оповещались звоном. Три для занятий и два для еды, это то, что студенты запоминают даже лучше номера собственной комнаты. Ника подскочила и сорвалась с места, будто с самого утра не проглотила целый поднос закусок, поспешила за ней, но всё равно потеряла в толпе таких же голодных студентов на улице.

Какое-то время я видела макушку Ники впереди, она иногда оборачивалась и махала мне, крикнула, что займёт места получше, и растворилась в толпе. Меня зажали высокие крупные парни, и я совсем потерялась. Троица, словно, не обращая внимание, обступила и уверенно шла вместе со мной в столовую. А я слишком растерялась и не решила отпихивать их, пока в какой-то момент кто-то не схватил меня за локоть и не дёрнул назад, ближе к стене. От неожиданности я просто завалилась на кого-то сзади и прижала человека к стене, по спине пробежал неприятный холодок. А в голове было неприятное чувство дежавю.

— Простите! — обернувшись через плечо, я буквально отскочила и врезалась в толпу, — Извини!

Передо мной стоял Хаген, он крепко держал мой локоть и не давал далеко уйти, а в глазах словно у щенка было столько грусти и печали. Я задержала дыхание, боясь даже, пошевелится, этот взгляд словно гипнотизировал, а рука в месте, где он держал, почти обжигало теплом.

— Эмма… — очень тихо прошептал бард.

— Что ты хочешь? — я с трудом оторвала язык от нёба.

Две недели, что мы провели порознь, были мучительными. Я ужасно скучала и только больше злилась, что Хаген даже не удостоился, встретиться со мной снова. И вот он стоит с жалобным взглядом. Сердце неприятно кольнуло, я ждала его слишком долго и после отказа, и после того, как он легко и просто ушёл в ту ночь. Не хочу с ним разговаривать.

— Нам нужно поговорить.

— Не знаю, кому это нам, — дёрнула руку к себе, но Хаген лишь притянул меня ближе.

— Тебе и мне, я хочу уладить недопонимание. — его взгляд продолжал буравить меня, а я чувствовала себя так неловко, что даже не могла смотреть на его лицо.

— Раньше нужно было, — отвернулась и попыталась найти в толпе хоть одно знакомое лицо, но Ника уже, кажется, была в столовой.

— Пожалуйста, это не займёт много времени.

Хаген аккуратно, нежно перехватил меня за талию, прижимая к себе и убирая подальше от толпы. Лицо мгновенно раскраснелось, а сердце до этого едва не остановившись, пустилось галопом. Да что он делает, здесь в коридоре, зачем. Невольно закрыла лицо ладонями.

— Что такое? — его рука коснулась моих пальцев.

Хаген попытался взглянуть в моё лицо, но я не позволила взять меня за руку. Паника нарастала, я буквально чувствовала, как у меня заканчивается воздух, но вдохнуть полной грудью никак не получалось. Чёртово сердце словно кололи миллионы маленьких иголок.

— Эмма, ты слышишь меня?

Хаген всё так же держал меня за талию, прижимая к себе, а второй рукой, едва касаясь, проводил по волосам, пытался отодвинуть пальцы хотя бы от глаз и, кажется, хмурился. Я зажмурилась, и в попытке спрятаться хоть как-то попыталась сесть. Хаген растерялся, но уже через мгновение подхватил меня и поставил обратно на ноги, попытался взять на руки.

— Тебе плохо?

— Нет! Поставь меня! — я крикнула так громко, что несколько студентов, проходящих мимо невольно, затормозили, глядя на нас.

— Почему ты закрываешься?

— Я не… Я не хочу с тобой говорить!

Не позволила взять ему себя на руки и даже отошла на шаг, но Хаген успел взять меня за руку и по-прежнему не отпускал. Рядом с ним было так тяжело дышать, что, сейчас сделав всего шаг в сторону, жадно хватала ртом воздух. Нос неприятно щипало, и я чувствовала, как к глазам подступают слёзы.