На следующий день около Дворца собрались вооруженные силы дворян. Чем ближе подходило условленное время, тем сильнее беспокоились собравшиеся: все ворота оказались закрыты, а ни один человек от их предводителей так и не появился, не говоря уж о них самих. И в тот момент, когда наступил условленный час, а нервозность заговорщиков достигла пика, главные врата Императорского Дворца открылись. Однако за ними показались отнюдь не сообщники заговора среди гвардии, где служили сразу двое отпрысков семьи Ворус. Нет, наружу вышел отряд лояльных гвардейцев во главе с Имперскими Рыцарями и самим государем.

Но не монарх более всего приковывал взгляд неудачливых заговорщиков, даже не вид готовых к бою Имперских Рыцарей, практически каждый из которых стоил если не армии, то крепкого полка. Взгляд всех людей собравшихся в округе притянулся к верхушкам парадных пик гвардейцев, на которые были насажены головы могущественных дворян, а по совместительству предводителей восстания.

Весь род Ворус, от мала до велика, оказался уничтожен за одну-единственную ночь, а его имущество перешло в казну. Ещё несколько аристократических родов из наиболее замазанных также подверглись серьёзному наказанию. Их лишили большинства привилегий и всех ранее дарованных государством земель, а кроме того «обезглавили», казнив правящие семейства, включая подрастающих наследников.

Таким образом ранее богатые, многочисленные и сплочённые аристократические кланы резко скатились до уровня низших феодалов. Кроме того, погрузившись в пучины интриг и грызни за право возглавить остатки былого великолепия, они потеряли шанс всё это вернуть. В будущем почти все они сгинули или распались на незначительные семьи-осколки. Аристократы, запятнавшие себя не столь сильно, всего лишь попали под арест, чтобы после выяснения всех обстоятельств принять наказание, достойное их проступка.

Империя потеряла род элитных воителей и несколько других, приносивших определённую пользу государству, но обрела стабильность. Потери же со временем компенсировались, ведь на опустевшее место всегда найдутся новые желающие.

Позже, когда наследник, в ходе одной из беседы коснулся этих событий и спросил отца: «зачем давать время противнику подготовиться?» — Император объяснил свои действия так:

«Я мог уничтожить их в любой момент, но, показав своё неведение и слабость, позволил им расслабиться и собрать вокруг себя остальных недовольных. Намного легче устранить активных недоброжелателей в собственном лагере, когда они собрались в одном месте и не скрывают своих намерений, чем пытаться обнаружить в своём стаде напяливших овечьи шкуры и усердно блеющих волков. Разумеется, это работает лишь в том случае, когда имеешь на руках все козыри и можешь сокрушить врага без особых проблем».

Также юный венценосец нашел интересной заключительную мысль, сохранённую в жизнеописании беседы древнего Императора с наследником: «В политике важно не показывать противнику своих истинных эмоций, держать отстраненное лицо. Даже когда тебя обвиняют во всех грехах, нагло врут или откровенно пренебрегают. А ещё лучше — внушить врагу ложное чувство превосходства, позволив ему увидеть то, что он хочет. Чем более расслаблен противник, тем легче подловить его на ошибке. Самоуверенный враг — уязвим. Обманутый враг — уязвим. Обманутый и самоуверенный — уже разгромлен, просто ещё не знает об этом».

Познавательная история, пусть и не слишком подходящая под ситуацию Макото. У Императора прошлого в подчинении находились и верные гвардейцы, и Имперские Рыцари, и собственные шпионы во главе с Дирой Многоликой. А что есть у его далёкого потомка? Имперские Рыцари расформированы уже как четыре столетия, гвардия с большей готовностью слушается Будо или Онеста, а уж о собственной тайной службе и говорить смешно.

Впрочем, зато Макото, в отличие от предка, никто не собирается убивать или смещать. В то, что Онест, находившийся рядом с самого раннего детства и фактически его воспитавший — смертельный враг, мальчик всё же не верил. Да и Будо, несмотря на суровый вид, вроде бы хороший человек. Мальчик его раньше побаивался, но после того, как они поговорили во время тренировочных поединков Куроме и гвардейцев, Император понял, что внешняя суровость главнокомандующего не означает его дурного нрава. С ним даже можно интересно побеседовать.

Правда, откровенничать и просвещать Макото громовержец не торопился, предпочитая отделываться общими словами и сводить всё к воспоминаниям о прошлом. Тоже считает, что он ещё слишком молод. А ведь молодой монарх просто желал большей свободы и самостоятельности. Он хотел не побороть и уничтожить окружающих его вельмож, а завоевать их признание.

С другой стороны, даже так кое-что из жизнеописаний Императора прошлого вполне могло сослужить службу и нынешнему.

«Если хочу получить свободу, то для начала нужно научиться не позволять другим читать по моему лицу. А лучше, как Найден, обманывать их, показывая лишь то, что они хотят увидеть!»

Для Макото, как достаточно эмоционального и подвижного подростка, которому навязываемая со всех сторон сдержанность и манерность и так стояли костью в горле, развитие подобного навыка вряд ли станет простой задачей. Даже он сам, находясь на эмоциональным подъёме, будучи преисполненным решимостью, всё равно это понимал. Но навязываемое наставниками хороших манер «правильное» поведение воспринималось, как нечто не слишком нужное и нежеланное. А тут его собственный выбор, знаменующий путь к самостоятельности и свободе! Есть ради чего перебарывать себя и терпеть лишения! Почти как великие Императоры прошлого!