— Что будем делать? — спросил полноватый обладатель ухоженных седых усов.

— С обнаглевшими молодыми или со столичными? — поинтересовался другой военный, в пику первому до синевы бритый, высокий и довольно худой.

— Со всеми! — рубанул усач. — Вы ведь понимаете, что наши террористы не случайно снюхались с северной клановой грязью? Взрыв в штабе и последующее нападение — спланированная акция! Как и последующее «блестящее подавление» всех виновных и причастных. Показуха, которая обеспечила внезапный взлёт тех, чей удел — быть на побегушках у настоящих генералов. А потом у их детей! Даже дураку понятно, что всё это — операция оборзевших столичных сопляков и снюхавшихся с ними амбициозных отбросов!

— Доказательств нет, — пыхнув сигаретой, с демонстративным равнодушием произнёс третий. Из-за вечно полуприкрытых глаз он многим казался спящим на ходу.

И совершенно напрасно.

— Оперативность и слаженность действий этой сволоты — уже доказательство! Мы не можем игнорировать такой плевок в лицо! — Продолжал горячиться усач.

— И то, что взрывом убило мужа сестры твоей жены — конечно, ни при чём? — поинтересовался худой.

— При чём — ни при чём… — фыркнул полноватый усач, но всё же как будто поуспокоился. — То, что моя грымза мне мозги выедает — это отдельный разговор. Не в первый раз и не в последний. Но массовое убийство высших офицеров, может, говнистых, но наших — это не то, что можно терпеливо снести. Не знаю, как вам, но мне моя офицерская честь после такого афронта не даст покоя, пока я не восстановлю справедливость!

— А если будешь слишком нарываться, тебя эти горлохваты навечно упокоят, — махнул сигаретой как-бы-сонный курильщик, ни на миг не поверив ни в «офицерскую честь», ни в стремление к какой бы то ни было справедливости. — Скван сам виноват. Посчитал себя самой большой рыбой, польстился на посулы лорда Бироса и первым стал играть жёстко. Такое подлое и наглое убийство союзного Мастера… — мужчина покачал головой. — Я слышал, что Куроме лично обещала поддержку Джону и его солдатам. Не понимаю, какой реакции ожидали эти идиоты, так поднимая ставки? Что девочка утрётся? С её-то кровавой репутацией?!

— Ты так говоришь, будто поддерживаешь её, Ханг, — недовольно заметил худой.

— Не поддерживаю, просто расставляю все точки над «и», — с всё такой же постной миной ответил тот. — Мне не нравится, как чужаки наводят у нас свои порядки, но нарываться на прямой конфликт я не готов. Однако учитывая то, что угроза для фронта сейчас отсутствует — за что нужно благодарить как раз столичных убийц и красного Джона — мы можем себе позволить… определённые манёвры. Но ни в коем случае нельзя связываться с северянами напрямую! Скван стал живым, на своё горе, и крайне наглядным примером того, на что готовы пойти наши оппоненты. Тем более объявленное военное положение дарит нам не только пространство для манёвра, но и в случае провала грозит ускоренным процессом и казнью.

— А кто говорит — связываться напрямую? — погладив ус, спросил самый упитанный из троицы и, отпив из бокала, закусил канапе. — Северные бандиты так распоясались, что…

— Нет! — перебил его худой. — Никаких больше боёв в городе. По нашей репутации это ударит сильнее, чем по столичникам. И так на каждом углу и даже в мелких жёлтых газетёнках вовсю вешают всех собак именно на некомпетентное управление внутренними войсками, полицией и разведкой. Бьюсь об заклад, что это неспроста. Подстраховались от ответного удара в своём же стиле, сволочи!

— Но против самой идеи — воспользоваться северянами — возражений нет? — уточнил седоусый.

— Нет. Эти варвары после своего унизительного разгрома сами ищут, как отыграться и восстановить пошатнувшийся авторитет. Глупо не воспользоваться их наивностью.

— Но прямых контактов, которые позволят на нас выйти, допускать нельзя, — затушив окурок старой сигареты и запалив новую, добавил любитель подымить. — Кажется, столичные убийцы увлеклись нападениями на важные узлы по ту сторону? Почему бы северянам не устроить засаду?

— Предлагаешь нам сообщить им координаты подходящей цели и одновременно предупредить бунтовщиков Сейки? — уточнил худой.

— Нет! Не нам. Достаточно навести на эту мысль тех, у кого есть желание и возможности. Таким образом, мы ослабим столичных, а когда вернётся эта их Повелительница Падали, она ослабит виновных в гибели своих подчинённых.

— А мы тем временем спокойно спустимся с горы и покроем всё стадо, — разулыбался седоусый. О якобы страшно терзающей его офицерской чести он как-то странно быстро забыл.

— За это нужно выпить! — подхватил бокал худой.

— Бесспорно, — взял свой курильщик.

— За успех! — озвучил тост седоусый, после чего встретившиеся стеклянные края издали дружный звон.

* * *

— …Так всё и произошло, высочайший, — угодливо поклонился толстый седоусый генерал своему высокородному собеседнику. — Ваш гениальный план сработал, как вы и предполагали.

— Ещё бы, — с самодовольным высокомерием усмехнулся Бирос. — Это ведь я его придумал.