Я пытливо посмотрела на женщину:

— Вы действительно поможете мне вернуться в мой мир? Похоже, что я там умерла. И ребёнок… Как же ребёнок?

Она закатила глаза:

— Я же сказала, что вас здесь не должно быть. Поэтому переместить в другой мир будет несложно. Духи помогут!

Она поманила кого-то, и среди деревьев мелькнула лёгкая тень, а потом из кустов выпорхнула птица и сама бросилась в руки шаманке. Женщина довольно заулыбалась:

— Хорошая жертва. Жирненькая! Идём, попаданка.

— Но мой кузен ещё не отыскал золото, — обернулась я. Указала в сторону реки. — Ваше вознаграждение.

— Поверь, им золото будет нужнее, — шаманка покосилась на меня. — Когда ты исчезнешь, этот юноша и господин Ха начнут собирать воинов в подмогу генералу.

Я поспешила за женщиной, торопясь удовлетворить своё любопытство:

— А кто призвал Тень!

— Некогда она появилась в этом мире благодаря Дао Шаню.

— Этот Дао Шань, случайно не предок Душаня?

— Случайно? — расхохоталась она и подошла к небольшой хижине. Открыв дверь, пригласила меня внутрь, а потом сообщила: — Ничего случайного не бывает, девочка. Я не могу ответить на твой вопрос, чтобы не смущать твой дух перед сложным ритуалом, но дам подсказку. Подумай над ответом там, в своём мире.

— И что за подсказка?

— Узнаешь после, — она закрыла дверь, отпустила птицу и взяла кинжал. — Нужна капля твоей крови.

Я с готовностью протянула руку.

Шаманка уколола мой палец и аккуратно выдавила алую каплю. Собрав её на сверкающее лезвие, погрузила кинжал в горшочек с водой. Затем схватила птицу и взмахнула оружием. Я зажмурилась, не желая, чтобы мой ребёнок видел это моими глазами.

Ведь говорят, что дети ощущают мир через маму, пока находятся в её утробе.

Я положила ладони на животик и, поглаживая его, мысленно успокаивала малыша.

Вспомнилась, как не так давно Ён Сук, прибыв в поместье после очередного сражения, так же нежно поглаживал мой живот и рассказывал ребёнку, как должен вести себя благородный муж. Причём говорил это с таким суровым лицом и таким суровым тоном, будто читал лекцию сотне учеников.

Я тихо посмеивалась, наслаждаясь необычайно близостью этого человека:

— И почему эти странные слова так меня волнуют?

И тут же его ладонь не соскользнула с живота и не коснулась чувствительного местечка. Генерал глянул меня исподлобья, поразив тёмным взглядом в самое сердце, а потом приподнялся, чтобы накрыть моим губы своими и закружить в танце страсти.

Никогда и никто не вызывал у меня таких ярких чувств.

— Мне нужна твоя слеза, — заявила шаманка, и я приоткрыла глаза.

Птицу она уже убрала, а вода в горшке потемнела. Женщина потянулась ко мне с кинжалом, и холодное лезвие коснулось кожи щеки, собирая солёную влагу. Шаманка окунула оружие в кувшин и, помешивая содержимое, другой рукой подняла большую медную погремушку с множеством звенящих шариков.

Потрясая ей, начала завывать что-то непонятное, а я снова закрыла глаза.

Вспомнилось, как прохаживалась вдоль стены, совершая вечерний моцион перед сном. Я заботилась о своей физической форме и о том, чтобы малышу было достаточно кислорода в моей крови, поэтому много гуляла.

В тот вечер светила луна, и я смотрела на неё, вспоминая мужа. Как вдруг её закрыла тень, и я спряталась под деревом. Но через секунду узнала Вириуса и вышла, ожидая послание от генерала. Но прибыл он сам.

Спрыгнув с парящего над землёй дракона, легко коснулся носком сапога листочка дерева, дотронулся до края крыши одной рукой, и опустился передо мной. Другую руку он держал за спиной. Выпрямился и посмотрел поверх моей головы, будто вовсе не соскучился и не собирался меня обнимать.

Я уже успела расстроиться и даже обидеться, как Ён Сук вдруг вывел руку из-за спины и протянул мне невероятный цветок. Хрупкий, с полупрозрачными лепестками, он мягко светился в темноте, а длинные воздушные тычинки покачивались от малейшего ветерка, создавая ощущение, что над соцветием танцуют феи.

— Увидел и подумал о тебе, — тихо произнёс генерал и поцеловал меня в лоб.

В следующее мгновение он уже, подпрыгнув, вихрем взлетел на Вириуса, и оба исчезли в темноте надвигающейся ночи. А я ещё долго смотрела в небо и плакала, надеясь, что Ён Сук не пожертвовал сном перед важным боем, чтобы отнести мне этот невероятный цветок.

Такие моменты, как искрящиеся бриллианты, трогали моё сердце и навсегда оставались в памяти. Генерал не расточал комплименты, не уверял в бессмертной любви. С самого начала, когда мы ещё толком знакомы не были, он относился ко мне, как к единственной супруге. Будто никогда не помышлял о другой женщине.