— Ты же знаешь, что это магия Кёгвана? — Шумно дыша, процедил мужчина.

Его голос звучал холодно, но взгляд обжигал страстью.

— Ты испытала магию моего советника на себе, когда мечтала о паровых булочках.

— О, да, — мечтательно простонала я. — Клянусь, мне тогда показалось, что я никогда и нигде не ела ничего более вкусного, чем те простые булочки.

— Да, — его лицо окаменело. — Тогда мы должны остановиться.

Он сказал это, но не сдвинулся ни на дюйм, явно желая меня. Внешне невозмутимая скала, но в глазах адское пламя, и становилось чуточку страшно… Страшно интересно, что произойдёт, когда эта лава прорвётся наружу. Спалит ли меня его страсть? Или согреет?

— Не хочу! — выдохнула я и дёрнула завязки на его одежде.

Генерал не шевелился, позволяя раздевать себя. Я же первым делом скользнула ладонями по его груди и животу, со сладостным стоном ощупывая каждый бугорок мышц совершенного тела. При этом смотрела в глаза мужчине и подмечала малейшее изменение в выражении его лица.

Во его узкие ноздри дрогнули, а глаза сузились. Густые короткие ресницы опустились на миг, а когда Ён Сук снова посмотрел на меня, то я затаила дыхание. Сердце в груди пропустило сразу несколько ударов, и у меня вырвалось восхищённое:

— Ты такой… Такой…

Не могла придумать верного слова, описывающего весь мой восторг. Ведь магия Кёгвана не приворожила меня к генералу, а лишь освободила настоящие чувства. Я действительно была совершенно сражена этим мужчиной. Восхищалась его отвагой, восторгалась невероятными умениями и трепетала перед истинной мужественностью.

Впрочем, придумывать ничего не потребовалось. Генерал стремительно, будто открывал сражение, прижался к моим губам, и мир перестал существовать. Всё стало не важно. Во вселенной остались только Ён Сук, я и и мой малыш.

«Хороший секс очень полезен беременным женщинам, — извиваясь от наслаждения в умелых руках генерала, подумала я. — Насыщенная кислородом кровь приливает к детородным органам и доставляет малышу больше питательных веществ».

А ещё меня немного нервировало, что Ён Сук так хорош в постели. Насколько я знала, Мио была единственной женой этого мужчины, а большую часть жизни генерал провёл в походах. Где он научился таким вещам?

— В долгих походах у костра, — вдруг хрипло произнёс мужчина, жадно наблюдая за каждой моей реакцией на ласки, — когда мои воины скучали по своим жёнам, они делились, что им нравится и как. Я запоминал. И теперь могу познать, как же приятно доставлять удовольствие женщине.

Его признание было таким очаровательно невинным, что я заулыбалась. Неужели, я у этого вояки первая женщина? Похоже, раньше ему было не до отношений, а в походах он впитывал чужой опыт, чтобы однажды вернувшись к молодой жене, создать свой.

Чистый. Верный. Такой милый! Под суровой внешностью и за каменным выражением лица скрывалась невероятная забота и нежностью, которую Ён Сук ранил для единственной женщины. И пусть я не Мио, он отдаёт это мне!

Я вознеслась на все семь небес по очереди и, рухнув с головокружительной высоты, уткнулась в подмышку мужчины, наслаждаясь лимонным и мускусным ароматом его тела. С губ сорвалось неожиданное для самой себя:

— Кажется, я люблю тебя.

— Кажется, — одновременно со мной произнёс генерал. — Тень зла оставила моё тело.

— Отлично, — прошептала я, но тут затылок сжало льдом. — А куда делся дух?!

Это же не то, о чём думаю?

С того дня время потекло, как широкая полноводная река. Ён Сук любил меня ночью, чтобы утром уйти в очередной поход, из которого он возвращался спустя недели. На резиденцию семьи Ха никто не покушался, лишь люди шептались, что разразившаяся внутри королевства война случилась из-за женщины.

Из-за меня.

Постепенно к нам перестали приходить письма, а гости не приезжали уже с самой сорванной свадьбы. Жаин худела изо дня в день, она искренне страдала по юному магу, похитившему её невинное сердце и погибшему в чужой борьбе.

Меня сестричка ненавидела едва ли не больше, чем раньше, но вреда причинять не осмеливалась.

Её мамаша и мачеха Мио не вылезала с кухни. Получив в полное подчинение поварят и женщин, что работали здесь, она вымещала свою злость на рыбе, которую надо было разделывать, и вместо хитроумных планов сосредоточилась на заковыристых рецептах.

Казалось, она нашла своё место в жизни.

А вот муж госпожи Ха о счастье и удовлетворении мог только мечтать.

Я с сожалением замечала, что временами он становился таким же безумным, как тогда, в день откровенной беседы с генералом на древе духов. Иногда отцу Мио становилось лучше, и я надеялась, что Тень зла ошиблась… Но нет. Сумасшествие господина Ха становилось всё сильнее.

А ко мне всё чащепоступали анонимные записки с проклятиями и угрозами.

Люди хотели мира. Хоть какого-нибудь. Они устали от бесконечных битв сильных мира сего. Им надоело дрожать по ночам, гадая, проснутся ли утром их дети и внуки. Они стремились к стабильности и уверенности в завтрашнем дне.