Выйдя в зал Иван увидел берег моря, пальмы, прибой и Лану, вдохновлённо играющую что-то на синтезаторе, стоя "в тени пальм". Что — было не слышно. И Лана его не услышала из-за наушников. Тихонько, чтобы не отвлекать её от занятий, Иван присел в кресло "на солнышке". Подставил лицо и руки тёплому "свету солнца", льющемуся с потолка. В кармане брюк, рядом с глушилкой, нащупал стальной ключ с белым пластиковым жетончиком. — "От чего вообще может быть этот "золотой ключик"? От сейфа с чертежами или с ценными бумагами? От сундука с сокровищами? От папки с компроматом на каких-то тузов бизнеса или политики? Может, там просто слитки золота или пачки банкнот ждут в какой-то камере хранения? Или, скорее, в банковской ячейке. И почему дядя Слава просил своего телохранителя передать этот ключ мне? Если бы он хотел оставить его мне в наследство, то положил бы в сейф вместе с завещанием, и, конечно, какое-то объяснение к нему приложил бы. Мол, ключ от такого-то замка, находящегося там-то. Он этого не сделал. Может, он и не собирался мне ключ передавать? Просто в последний момент так решил? Вот бы узнать, при каких обстоятельствах он отдал Леонидычу ключ. Что было прямо перед этим? Как вообще проходил последний день дяди Славы?.. Стоп! У нас же теперь есть, должна быть эта запись! Жучки. Тут была чёртова куча жучков! Они же каждый его шаг писали!" — Иван вскочил с кресла и тихо вышел прочь из зала.

—Борис Моисеич? Можешь сейчас подойти не надолго? Тут у меня идея на мильон… Не, может и фигня, я не уверен. Надо лично обсудить.

Глава СБ появился в королевском кабинете уже через пять минут.

—Что там у тебя?

Иван, включив глушилку, спросил:

—Эти жучки, которые вы с Воротынским проверяли… Они ведь всё это время делали какие-то записи, да?

—Так точно.

—Где эти записи теперь хранятся?

Кречет на секунду замялся. Хмыкнул. Посмотрел на короля одобрительно:

—Кажется, ты начинаешь понимать, что тут происходит… У меня все эти записи. То, что фиксировалось отделом мониторинга изначально ко мне и отправлялось. И никаких других копий нет, кроме тех, что у меня на компе. А то, что фиксировалось жучками Ложечкина, я конфисковал. Он, конечно, часть этих записей мог уже куда-нибудь отправить. Например, своим дружкам из Сы-Лоу.

—Он точно на них работал?

—Да. Есть ряд косвенных подтверждений и его чистосердечное признание.

—Но теперь весь этот архив записей у тебя, да?

Кречет кивнул.

—День, в который дядя Слава погиб, там тоже есть?

—А как ты думаешь? — глава СБ довольно усмехнулся.

—Ты уже просматривал?

—Только начал. Тебя интересует что-то конкретное? Или в целом весь этот день?

—И то и другое. А ты можешь мне на комп все эти записи скинуть?

—Всё, что жучки наснимали? — Борис Моисеевич удивлённо уставился на Ивана. — Ты ж это год разбирать будешь, и всё равно не разберёшься… Хочешь что-то конкретное узнать или найти — так и скажи. Есть же специально настроенные программы, специально обученные люди.

—Да я сам пока не знаю, что хочу найти. Но мне точно надо просмотреть, как дядя Слава провёл последний день своей жизни. И раз теперь у нас есть эти записи…

—Я тебя понял, — кивнул Кречет. — Только обещай, что никому не будешь эти записи показывать и рассказывать о них.

Король согласно кивнул, но уточнил:

—А что там может быть такого?

—Пока не знаю. Но может вылезти что-то интересное, а то и опасное. Так что лучше никому, понимаешь? Даже этой своей Лане. Даже Сэму. И уж, тем более, Воротынскому ни слова.

—За что ты его так не любишь? — удивился Иван.

—Да вот за это всё, — Кречет нервно оглядел комнату, словно в поисках новых жучков. — Слава сообщил мне, что его кто-то "пасёт" почти четыре месяца назад. Четыре, понимаешь? Ну, может, три с половиной. А Ложечкин жучков поставил только два месяца назад. То есть за шефом и до Ложечкина кто-то следил.

—Почему ты решил, что это был именно Воротынский?

—Потому, что у него одного есть такая возможность. Он тут всю систему слежения настроил, всей сетью заведует. Не я, а он находится на самой вершине информационной пирамиды. Он может за мной пасти. И я это знаю. А я за ним пасти не могу.

—Думаю, у него на подобные занятия просто времени нет, — пожал плечами Иван.

—Только на это и надежда… Вообще, конечно, девяносто девять процентов всего отснятого и записанного в башне никто никогда не слушает и не смотрит. Ни у кого нет времени на такую ерунду. Проходит срок хранения, и всё записанное автоматически стирается, чтобы место на дисках не занимать. Но запись отдельных, ключевых моментов… Ради них-то вся система мониторинга и была создана… Ну, добро. Я тебе сейчас пришлю на почту архив записей последнего дня Славы. Но, думаю, просматривая все эти записи, ты просто зря потратишь время. Да и сам я вряд ли смогу выкроить время на просмотр всего, что там заснято. Посажу сейчас пару толковых ребят чтобы изучили и самое интересное отметили. Потом сличим полученные данные с теми, что уже есть в нашем расследовании о крушении флаера. Может и получится узнать что-то новое. Ты, если какие-то идеи возникнут, звони. Или пиши мне на комм по защищённому каналу.

***

Смотреть на запись последнего дня жизни дяди Славы оказалось делом тоскливым, морально тяжелым, и, главное, удивительно нудным. Потратив на это почти час, то прослушивая разговоры, то прокручивая моменты в которые ничего важного не происходило, Иван даже до середины записей не добрался. И не нашел ни одной зацепки на то, что значит переданный ему через Леонидыча ключ. Бросив это занятие, он начал тупо тыкать в разные иконки на компе. Кроме программы статистики по башне, он обнаружил систему по управлению горячим и холодным водоснабжением, систему отслеживания людских потоков и систему контроля за электроснабжением башни. Управлять ничем этим он со своего компа, конечно, не мог. Но даже просто смотреть на то, что происходит в башне в реальном времени, оказалось делом более занимательным, чем разглядывать лысеющий затылок дяди Славы, склонившегося над документами в кабинете.