У нас несколько разных партий и каждое десятилетие появляется одна-две новых, в то время как столько же партий разваливается и ликвидируется. Но есть и настоящие седые зубры — например, партия «Константа» с их широко известным и популярным девизом «Спокойствие в постоянстве». Членами этой партии является большинство Смотрящих Хуракана и тех, кто занимается действительно ответственные должности. Курс партии яро поддерживают все старики убежища. Еще бы им не поддерживать, ведь курс Константы очень прост: мы все должны оставаться в убежище до тех пор, пока это возможно и быть достаточно разумными, чтобы не привлечь к нам ненужное внешнее внимание. Учитывая весомость Константы, можно не сомневаться, что этим курсом мы и будем следовать ближайшие десятилетия. В недавнем заявлении, один из партийных седых бонз радостно заявил, что ближайшие лет сто мы можем вообще ни о чем не переживать — ресурсов хватит. Ну да… еще несколько поколений родится под землей и быть может там и помрет. Раньше я об этом вообще не думал — теперь думаю.

Так вот — партийные удостоверения модно и почетно демонстрировать, заодно сразу же выражая свои политические и социальные взгляды. Корочки «насаживают» на нагрудный карман, закрепляют, чтобы удостоверение не потерялось и так ходят, демонстрируя не только название партии, но и ее цвета. Поэтому мы с детства знаем кому какие цвета принадлежат и что это значит. Чем спокойнее и тусклее цвет — тем консервативней партия. Цвета выдает совет Хуракана — после того как ознакомится с уставом регистрируемой партии и их заявлениями. Название партии печатается на корочках уже вручную.

Удостоверения Константы выполнены в мягких зеленых и синих цветах. Удостоверения ВНЭКС красные с серым, что сразу говорит о радикальных устремлениях партии.

Константа предпочитает оставаться в подземной коробке, ВНЭКС в принципе тоже, но последние настроены на исследования хотя бы ближайших пределов, за что сразу заработали красный радикальный окрас. И я теперь я пусть номинально, но один из них. Хорошо это или плохо? Скорее хорошо, если мне будут регулярно платить и давать возможность для той самой сдельной подработки.

Последним предметом был большой пластиковый конверт — в таких семьи хранили важные документы и фотографии. Открыв клапан, я вытащил сначала квадратик с рукописными словами. Записка от Инверто Босуэлла.

'Добро пожаловать в партию Внутренней Экспансии, Амос!

Кстати, как мне тут подсказал бессменный секретарь и архивариус ВНЭКС на шестом уровне, ты сейчас идешь по стопам семьи, что когда-то сделала такой же выбор. Судьба? Предназначение? Кто знает… В любом случае ты сделал правильный выбор, сурвер. Скоро увидимся.

PS: Будь добр, веди себя в рамках приличий, Амос!'.

О чем это он?

По чьим стопам я иду?

Перечитав записку, я все равно ничего не понял и решил проверить конверт. Мои пальцы наткнулись на плотный картон, я потянул и вытащил большую четкую черно-белую фотографию. Вгляделся, вздрогнул и зашарил по столу, нащупывая налобный фонарь. Включив, вывел яркость на максимум и направил луч на фото.

Группа разновозрастных людей. Одеты в комбинезоны разных фасонов, все в высоких непромокаемых сапогах, на лбах фонари, на макушках каски, на плечах лямки рюкзаков, а на поясах ножи, лопатки и гаечные ключи солидных размеров. Они стоят по щиколотку в воду, задним фоном служит мокрая бетонная стена какого-то коридора, с потолка свисают ржавые цепи мертвой лебедки. По низу идет белая надпись: Очередная исследовательская экспедиция ВНЭКС', там же проставлена дата, когда было сделано фото — почти двадцать семь лет тому назад. Я неотрывно смотрел на двух крайних людей слева. Парень и девушка. Оба весело улыбаются, она прижимается к нему, он уронил руку ей на плечи. Совсем молодые и счастливые… мои родители.

— Какого хрена? — пробормотал я, проводя ладонью по снова начавшей отрастать жесткой щетке волос на макушке.

Мама…

Я вгляделся ей в лицо, осторожно коснулся навеки запечатленного на фото лица и отдернул руку.

Мама…

Я понятия не имел, что мои родители раньше состояли в членах ВНЭКС или какой-либо еще партии. Хотя вру — отец вроде состоит в какой-то партии. В нашу последнюю встречу я видел в его кармане удостоверение с тусклыми мирными цветами, даже отдаленно не пахнущими никакой радикальностью во взглядах. Кажется, это было удостоверение самой «тухлой» партии Хуракана — Эксистенсия. Партия с удостоверением густого зеленого цвета. Партия, чьи члены выступают за то, чтобы провести взаперти столько веков, сколько сможем, даже если жить придется впроголодь. Партия, чьи члены выступают за закрытие и консервацию всех шлюзов, всех дверей, а также за упразднение Разведки и ответное двойное усиление внутренней Охранки.

Почему отец выбрал членство в Эксистенции мне неудивительно — это одна из немногих партий, кто помогал продуктами и одеждой своим нуждающимся членам. Плохо что ли, если раз в месяц тебе подкинут что-то вроде пособия? Раньше я не задумывался, но теперь понял, что таким образом партия купили его сурверский голос — становящийся важным несколько раз в год, когда у нас проходили народные голосования по тому или иному вопросу. Эксистенция — не странно и не удивительно.

Но родители и ВНЭКС?

Вот это удивительно…

Я проверил конверт еще раз, но он был пуст. Погасив фонарь, я поставил фото на стол у стены. На миг возникло желание вырезать с фото лицо отца, но я удержался от этого тупого детского порыва и снова застыл, глядя на группу на фотографии в тусклом свете потолочного освещения. Когда очнулся от мыслей, понял, что успел сжевать две пачки рыбной соломки, а в теле и голове нет и намека не усталость. На улице хураканская ночь, а у меня сна ни в одном глазу. Что-то подрагивало внутри и требовало действий.