– Чего тебе нужно?

– Скажи, а в каких ты отношениях с воскрешенным тобой человечком?

– О ком ты?

– Да не придуривайся, Дэя, из него вышел плохой любовник или он чем-то оскорбил тебя?, – изогнула бровь Люмия.

– Я не хочу о нем разговаривать. Если ты пришла только за этим, мне жаль тебя разочаровывать, – насупилась Дэя.

– Дорогая, если он не твоя секс-игрушка, могу я им воспользоваться?, – мило улыбнулась Люмия.

Поза Дэи, что сидела сейчас на мягком диванчике, изменилась. Едва уловимо, но мышцы на стройном теле напряглись, а лицо старательно оставалось с прежним выражением.

– С чего он тебя так заинтересовал? Только не говори, что ты подсела на зеленых гоблинов?

– О нет-нет, эти существа мне противны, ты же знаешь. Но этот… он ведь не гоблин по своей натуре, а человек, причем… довольно перспективный, – облизнула большие губы паучиха.

– Я отправила его душу в нижний мир, чтобы он каждую секунду своей жалкой жизни страдал в теле грязного гоблина, – прорвало Дэю, – И я не собираюсь облегчать ему жизнь.

– Дорогая моя, ты же сама знаешь, что я делаю со своими любимчиками…, – хищно улыбнулась паучиха, – Я тебе гарантирую, что следующую нашу встречу он точно запомнит навечно.

– Нет, простой смерти недостаточно, – отрицательно помотала головой богиня, – Он должен страдать.

– Ну…, – задумалась Люмия, – Когда я с ним закончу, если ты понимаешь, о чем я, приглашу тебя.

– Нет, я не буду тратить силы на то, чтобы спуститься в нижний мир только ради этого зеленого ничтожества, – насупилась Дэя.

– Кажется, именно из-за него у тебя сейчас небольшие проблемки с силой, вернее, из-за мощного проклятия.

– Да, но еще больше сил на него тратить я не буду.

– Хорошо, тогда твое перемещение в мое святилище я возьму на себя, – кивнула Люмия, – Так ты согласишься им поделиться?

На мгновение Дэя нахмурилась, будто проводя внутри совещание, заслушивая аргументы сторон.

– Хорошо… только не убей его раньше времени. – утвердительно кивнула Дэя.

Довольная паучиха слегка наклонила голову в знак признательности, напоследок ослепительно улыбнулась, и исчезла в легкой дымке.

– Почему все так сложно с этим гоблином?, – прошептала она, – Потратила кучу сил на него, и все зря, получается?

Девушка отрешенно уставилась в каменный потолок, и думала о чем-то своем.

***

Передо мной стояли два оболтуса в доспехах, и мило улыбались. Вчера я даже не заметил, как уснул, а первое, что увидел сейчас – эти двое.

– Чего это они меня в капусту еще не покромсали, – подумал я, – Они солдаты, я зеленая гобла…

Пока я не понимал, что происходит вокруг, усач, что стоял ближе ко мне, еще шире улыбнулся, и помахал рукой, будто приглашая пойти за ним.

– Чего им надо от меня, – подозревал неладное я, – Они ведь не слепые, и не могут не видеть, кто я такой… или могут?

Я опустил взгляд, и увидел свое тело под балахоном темного цвета. Только сейчас почувствовал, что и на голове грубоватая ткань.

– А-а-а-а, они меня с кем-то спутали, потому что глубокий капюшон закрывает лицо, а тело скрывает ткань, – осенило меня, – Но за кого они меня принимают?

Перебирая варианты, остановился только на маленькой девочке, что похоронил вчера в пещере. Ничего другое в голову не лезло.

А между тем солдатня что-то мне говорила на странном языке и, кажется, постепенно теряла терпение.

Я дождался новой фразы, и слегка кивнул. Улыбка усача стала еще шире, он направился к двери, и махнул мне рукой.

Я медленно посеменил за ним, следя за тем, чтобы не засветить свою зеленую кожу. У самого выхода поднял рюкзак, и закинул его себе на плечо. Стражники быстро переглянулись, но ничего не сказали.

А во дворе какие-то люди тащили прочь труп мужика. Другие, судя по звукам, орудовали в хлеву – словом, вокруг был нездоровый ажиотаж.

Стражники на кого-то прикрикнули, и застыли у примитивного заборчика.

Через минуту прибежал какой-то грязный крестьянин, и аккуратно вложил в оттопыренную руку небольшой кошель.

Стражники снова переглянулись, довольно хихикнули, мазнули меня взглядов и пошли по пыльной дороге. Чтобы не нарушать легенду, о которой я ничего не знал, пошел за ними. Судя по всему, они были не против.

Пока была возможность, активно смотрел по сторонам – слева и справа были такие же невзрачные домишки. Во дворе ближайшего на меня смотрели голодные пары глаз. Кожа у детей была бледная, несмотря на Солнце и жару. Мужик и баба боязливо посматривали на стражников, и старательно отводили взгляд.