— Мы успеем закончить за полчаса?

— Автобусы приедут не меньше, чем через час, но за полчаса никто точно не соберется. Давай, за дело.

Следующий час растянулся для меня в череду незнакомых лиц. В вопросы, которыми меня засыпали, а я не мог ответить. Будут ли кормить? Есть ли там инсулин? Как транспортировать неходячую соседку? Меня покрыл матом какой-то полубезумный старик, выглядящий лет на двести. На шум и маты спустился Демидов. Узнав, в чем дело, попытался успокоить жителя:

— Вам все компенсируют, а когда все уляжется, вы вернетесь в квартиру.

Однако слова вызвали еще большую злобу:

— Никто не будет мне ничего компенсировать! Как в Чернобыле будет — силком запихнут в автобус, и вывезут! И квартиры никто мне не купит новой, а если и купит, не надо мне оно! Здесь кладбище наше, здесь мой прадед лежит! А ну пшел отседова!

В итоге деда силком запихнули в автобус и вывезли.

Уже потом я спросил лейтенанта, правда ли то, что он говорил про отсутствие компенсации.

— Не знаю, — пожал плечами лейтенант. — Квартиры выделят, наверное. А сюда уже вряд ли кого-то запустят.

Когда мы приехали в этот район, на дорогах еще оставались брошенные машины. Пока мы ходили по многоэтажке, их сдвинули с дороги в кювет.

Я смотрел из окон, как мимо постоянно ездили автобусы. На выезд из города и обратно. На выезд — обратно. Не было и минуты, чтобы не проехала машина. Часто раздавались автоматные очереди, грохотали снайперские винтовки.

Если поначалу я старался поддержать людей, уверить, что все будет хорошо, то на третий час такой работы просто устал, и стал работать, как все наши.

Когда приходили автобусы, военные с автоматами наготове стучали в двери и требовали немедленного выхода. Людей, выгоняли быстро и безжалостно. Если сумки не были собраны, мы быстро собирали их сами: кидали в какой-нибудь пакет найденные документы, бумажники, ноутбуки и телефоны. Каждый получал четкие указания: не больше одной сумки на человека, только самые необходимые вещи и документы. Протесты и мольбы о дополнительном времени игнорировались. Офицеры стояли на своем, не позволяя никому задерживаться. В глазах жителей каких только эмоций не было. Но и выбора у них не было — они подчинялись.

Запомнилась семья с девочкой, которая открыла дверь мне и Демидову. Троица вышла во двор с небольшими сумками. Девочка несла игрушку — полутораметрового белого зайца.

— Не положено, — мотает головой солдат.

Девочка ревет, не выпуская зайца. Отец пытается уговорить девочку, чтобы отпустила игрушку, что купит новую, но девочка рыдает, вцепившись в белую шерсть.

Отец вырывает игрушку, и белый заяц летит в пожухлую траву.

Меня эта ситуация задела гораздо сильнее, чем должна была. Глядя на испачканную в пыли игрушку я почувствовал, будто сейчас пнули мое детство. Ребенок рыдал взахлеб, и меня резало от каждого звука. Вспоминалось что-то подобное, я точно чувствовал себя, как этот пацан при переезде от мамы. Потерялись комиксы, но самое главное — была брошена в дорожную пыль моя прежняя жизнь.

Здание зачистили от монстров быстро. Я старался не показывать сверхвысокой скорости и уж точно не исчезал на глазах других людей, но все равно справились минут за десять. Нашли одного зомби, обычных Кошмаров не нашли. В остальных подъездах были другие военные, там тоже обошлось без накладок.

Часов в пять вечера я чувствовал себя выжатым. Военные начали собираться. Демидов указал искателям, где будет работать завтра и попросил сдать автоматы. Сдали все.

— Можете поехать с нами, — предложил Демидов. — Жить придется в казарме, но кормят, как на убой. Одежду дают. Автомат, опять же, за собой оставите. Муштровать вас не будут, как я слышал.

Схема читалась влет. Большая часть искателей поедет с военнослужащими туда, где тепло, сытно и безопасно, рано или поздно сообщат свои данные, устроятся в качестве каких-нибудь наемников, получат карту, на которую ежемесячно будет капать тысяч пятьсот, а то и больше. Под предлогом боевых действий в том и этом мирах их начнут приглашать к специальным психологам, которые будут мягко обрабатывать искателей и прививать патриотизм.

Остальным придется не так сладко. Давления, может, и не будет — уже надавили разок, заперев искателей в камерах, потом одумались. А вот всего остального будет в избытке. К примеру, зачем обеспечивать опустевший город водой и электричеством? Отрубят и то, и другое. А осенью-зимой все свободные искатели сами подтянутся к теплым казармам, которые даже на казармы походить не будут. Где брать продукты? Тушенка рано или поздно закончится или надоест, захочется мяса. Свежих овощей купить будет негде — на огороде работать надо, а на тебя с таймингом в пять минут выскакивает скальный пес.

Отсюда до мастерской, где работал Олег, было пять минут очень быстрого бега. Поэтому я попрощался со всеми и побежал.

Возле мастерской находился настоящий автопарк. Дорогие машины, десяток мотоциклов. Что у них здесь, мотоклуб?

В мастерской все было, как прежде. Здесь собрались Олег, Леха, его брат, и трое работников, которых я видел в прошлый раз. Поздоровались, немного поговорили.

— Мы организовали склад э-э… бесхозной техники: машин, мотоциклов, — рассказывал Олег. Из кобуры на поясе друга торчала рукоять пистолета. — Не хочешь помочь?