После моих слов А-Лун словно расцвёл и счастливо закивал головой с набитыми едой щеками.

Весна настала, и аромат цветущих деревьев проникал в Зал Предков, придавая ему таинственный, но умиротворяющий облик. Солнечные лучи, пробиваясь сквозь резные окна, окрашивали древние стены золотистым светом. В тишине, нарушаемой лишь шелестом ветра, я медленно и аккуратно протирала табличку с именем У Цзинхуя.

Мои руки двигались плавно и уверенно, ведь каждая буква и знак имели особое значение и требовали бережного отношения.

Прошло уже много лет, но я всё продолжала приходить сюда… продолжала помнить.

Я, как обычно, села на пол и прислонилась спиной к стенду с его табличкой. В одной руке у меня была чашка с зелёным чаем, а другой я играла с солнечными лучами.

— Это первый раз, когда к тебе прихожу именно Я… — замолчала, собираясь с мыслями. — Извини, что не приходила так долго. Наверное, тебе было одиноко.

Внутри стало больно от того, что мне никто не ответил.

— Сегодня Хуан Хэймэй во время некроманского ритуала случайно увидела мою душу. Учитель сказала, что она стала больше. Понимаешь, что это значит?

Мне вновь ответила лишь тишина.

— Это значит, что зря я боялась показаться тебе на глаза всё это время, — хмыкнула, поднимая чашку с чаем. — За тебя. Надеюсь, у тебя всё хорошо… Учитывая, сколько бумажных денег я для тебя сожгла за последние пятьсот лет, ты должен там жить в роскоши. Наверное, уже и забыл обо мне… — пробурчала в чашку, из которой начала пить.

Мне давно уже казалось подозрительным, что мы с Ли Фэньцзинь из царства бессмертных выглядели одинаково. У нас были не только схожие жизни и характеры, но я слишком органично здесь прижилась.

Хэймэй сказала, что я не могла стать яо раньше, потому что моя душа не была цельной. И только когда старые и новоприбывшие части сольются воедино, я смогу пробудиться.

Видимо, из-за этого и развилась моя смертельная болезнь… Конечно, если у души не хватает куска, будешь ли здоровой?

Почему моя душа была разделена? Что я забыла на Земле, если моё основное тело было в царстве бессмертных? А что если бы Госпожа Ванг не вернула недостающий пазл обратно? Я бы умерла? Знала ли она о том, что моя душа отсюда?

Надеюсь, я смогу получить ответы.

— Да заходи уже, хватит притворяться бамбуковой палкой, — сказала своему ученику, который слишком уж очевидно за мной следил.

— Ой! — подросток с неожиданности свалился с летающего артефакта, на который он встал, чтобы смотреть в окно.

— Неужели ты думал, что я тебя не замечу? — оперлась на оконную раму, чтобы посмотреть, как А-Лун потирал копчик, на который упал.

— Нет, конечно. Но я не думал, что вы меня раскроете, — Лунсян встал и смущенно отвёл глаза, прячась в рукавах своего ханьфу. За это время юный дракон снова успел вырасти на три сантиметра. Близятся времена, когда мне придётся задирать голову, чтобы посмотреть на его лицо.

Стоило только моей бедной булочке с корицей привыкнуть к секте и поверить, что его учитель не избавится от него ни при каких условиях, как он начал за мной следить. В любую свободную минуту ходил за мной хвостиком, прятался по кустам и смотрел, чем же я таким занимаюсь.

Этим он мне до жути напоминал У Цзинхуя.

— Ты ведь мог не только смотреть… Я никогда не была против, — рассеянно проговорила в пустоту сзади меня.

— Тогда… я посижу с вами, — ответил ученик, опасливо входя в Зал Предков.

Я вновь села на пол и продолжила пить чай.

А-Лун неуверенно прошёлся по залу, боясь к чему-то прикоснуться. Осмотрелся и заметил именную табличку над моей головой.

— У Цзинхуй? — его змеиные глаза резко сузились, черты лица заострились. Руки сжались в кулаки, и моя всегда милая булочка с корицей приняла угрожающую позу. — Это из-за него меня все называют Сяо Цзинхуем?! Кто это? Кем он для вас был?

Я аж поперхнулась чаем. — Кха-кха!

Это уже что-то новенькое.

— А кто говоришь эти «все»? Помнишь по именам? — откашлявшись, достала чёрный свиток и приготовилась вписывать туда будущих коротышек. Сколько раз я говорила не называть его так.

Ну и что, что он почти как две капли воды похож на У Цзинхуя по внешности и постоянно за мной наблюдает… У Лунсян это У Лунсян. И отношение к нему должно быть как к отдельной личности.

Не то чтобы у меня, как и у остальных, не закрадывалась мысль «А вдруг?»… Но, в отличие от других, я точно знала, что это невозможно. После того, как душа растворяется в мире, она уже не может переродиться.

У Небес свои законы, которые даже У Цзинхуй не смог бы обойти.

— Все. Все члены секты, учитель. Все до одного, — сказал со стиснутыми от злости зубами А-Лун.