— Иными словами говоря, вы полагаете, что войска Западного военного округа специально подставлены под вражеский удар? — не называя ничьих имен, Иосиф Виссарионович уточнил лишь сам описанный Герканом факт.

— Именно так, — тут же утвердительно кивнул краском. — И я не сомневаюсь, что любой специалист из нашего Генерального штаба выразит ту же озабоченность, что и я. Хотя для меня странно, что они этого еще не сделали. Или сделали, только я об этом не в курсе, ибо не по чину.

— С вашим отношением к командующему Западного ОВО мы разобрались, — подытожил Сталин, стоило только визитеру дать понять, что он закончил свою «обличительную речь». — Но вы ведь еще упоминали о наличии определенных подозрений в адрес заместителя наркома обороны, — опять же, не стал он произносить имен, дабы не демонстрировать своего личного отношения к той или иной персоне. — Чем-то ведь они были обоснованы, помимо его гипотетически возможного участия в испанских событиях?

— Были. И связаны они напрямую с нашей артиллерией. Хоть и не имеют никакого отношения к разногласиям между нашим видением того, что должно иметь на вооружении РККА, а что нет. — Их давний спор в конечном итоге закончился ничьей. К настоящему времени на вооружение были приняты, как 100-мм орудия, что танковые, что дивизионные, так и 57-мм противотанковые пушки ЗИС-2, противником которых являлся Геркан, полагая их совершенно лишними.

С одной стороны, Александр со временем всё же согласился, что отказ от дальнейшего производства 45-мм пушек являлся верным шагом.

То, что немцы до сих пор использовали в боях своих старичков Т-III и Т-IV, что теоретически могли быть поражены огнем из сорокапятки, совсем не означало того, что у них не имеется достойной замены данных танков. Те же Т-V «Пантера» и Т-VI «Тигр» или же какие-нибудь их аналоги просто обязаны были появиться на вооружении Вермахта в последние год-два. Как полагал Геркан.

Хотя при этом он всё еще не терял надежды, что их «небольшая диверсия» с демонстрацией Т-120 удалась, и в Германии пошли по пути создания своего аналога подобного мастодонта в ущерб новому достойному общевойсковому танку. Но, поскольку, надеяться и точно знать — это две большие разницы, приходилось становиться сторонником перестраховки. Тем более, что та же ЗИС-2 была сравнительно лёгкой и могла транспортироваться, как всеми легкими артиллерийскими тягачами, так и четверкой не самых сильных лошадей, каковые до сих пор являлись главной тягловой силой в стрелковых дивизиях.

С другой же стороны, введение нового калибра солидно так порушило наполнение арсеналов унитарами к существующим системам. На дворе уже был самый конец 1943 года, а снарядный голод до сих пор не отпускал РККА, как, и 15, и 10, и 5 лет назад, натурально превращаясь в этакую непреодолимую системную проблему. Дело даже дошло до того, что все Т-54 первых серий так и не стали перевооружать на 100-мм орудия, поскольку снарядов и выстрелов к 122-мм гаубицам имелось в загашнике куда больше, нежели «соток».

— Да. Помню. Вы часто не сходились во мнениях, — подтвердил Иосиф Виссарионович, что держал руку на пульсе «артиллерийского вопроса». — Но если дело не в разности взглядов, то в чём же?

— Я ведь проверял не только танковые и моторизованные части, товарищ Сталин. Бывало, заезжал и в артполки, где эксплуатировали артиллерийские тягачи. И видел в большинстве из них ну очень удручающую картину, — аж показательно покачал головой краском. — Не хочу ни на кого показывать пальцем, однако по чьему-то недосмотру, а то и по прямому приказу, в орудийных и гаубичных дивизионах оказались перемешаны орудия старых систем с новейшими.

— Это является проблемой? — всегда старавшийся вникать в технические характеристики новейших образцов вооружения Сталин не обладал достаточной компетенцией в этом вопросе, чтобы видеть незаметные на первый взгляд недочёты ведущегося перевооружения войск.

— Еще какой! — аж фыркнул Александр. — В итоге получилось, что одна батарея может выдвинуться к точке развертывания на моторной тяге и быть на месте уже час спустя, тогда как остальные батареи дивизиона будут медленно и печально плестись туда же на лошадиной тяге. Что займет у них часа четыре, если не все пять. Как результат — главная ударная мощь дивизии, либо полностью лишается своей целостности, либо в полном составе тащится со скоростью самого медленно тягаемого орудия, и катастрофически отстает, что от танков, что от пехоты, — нарисовал он уж очень неприглядную картину, которая, увы и ах, действительно являлась реальностью для многих стрелковых дивизий Красной армии.

— Но так ведь дела обстоят не везде? — уточнил «лучший друг физкультурников», параллельно набивая табак в свою курительную трубку.

— Не везде, — не стал отрицать очевидного факта Геркан. — Бывало и такое, что в полку вовсе не обнаруживалось работоспособных артиллерийских тягачей при солидном насыщении новейшими гаубицами и пушками, которые вынужденно таскали в упряжках. Или же наоборот — полки со старыми системами полностью переводились на автомобильную и тракторную тягу, которая им почти и не нужна в силу ограничения семью километрами в час максимальной скорости буксировки самих устаревших орудий. И чем это является — банальной неразберихой в масштабах всей армии или же чьей-то очень хитрой диверсией на высочайшем уровне, я вам точно сказать не могу. Но берусь утверждать, что подобное положение вещей самым пагубным образом сказывается на подвижности наших «богов войны». А ведь всей артиллерией у нас до недавнего времени напрямую заведовал Григорий Иванович Кулик.

— И это тоже проверим, — шумно втянув носом воздух, Иосиф Виссарионович выдохнул клубы табачного дыма. — Но прежде, товарищ Геркан, проверим вас, — достав трубку изо рта, ткнул он мундштуком в сторону вечернего визитера. — Очень хорошо проверим.

— Я понимаю и готов! — тут уже сама сложившаяся ситуация требовала от него подняться со стула и вытянуться словно на построении.

— Не спешите. Не прямо сейчас, — слегка осадил Сталин проявившего излишнюю ретивость гостя. — Прежде расскажите в общих чертах, как вы пришли к мысли, что подозреваемые вами персоны работают именно на структуру Харона, а не на кого-нибудь иного.