Да, не любила германская верхушка доводить до рядовых исполнителей реальное положение дел в мире. Что ни говори, а заставить какого-нибудь среднестатистического Ганса или Курта, идти в бой против давным-давно устаревшего Т-26Э или Т-27 с его картонной противопульной бронёй, виделось куда более простым делом, нежели кидать их против вовсе непробиваемого Т-54. Но, пропаганда пропагандой, а реальность оказалась реальностью. И пошли потери! Ранее немыслимые вовсе!

— Ты смотри, что творят, что делают! — эмоционально воскликнул какой-то боец из комендантского взвода, который, как и все собравшиеся на КП дивизии, с азартом наблюдали за разразившимся в небесных высях сражением.

Если на протяжении всей первой половины дня красноармейцы и краскомы могли наблюдать лишь вражеские самолеты всех классов и размеров, с которыми время от времени вступали в бой советские истребители, то ныне в небесах гудели сотнями моторов не менее двух бомбардировочных полков ВВС РККА. И вся эта сила, прикрываемая не менее чем полусотней истребителей, направлялась в сторону границы, явно имея своей целью нанести встречный визит вежливости германским авиаторам. А может быть, они выдвинулись по душу немецких снабженцев, ведь при начале столь масштабного наступления командование Вермахта обязано было рискнуть выдвинуть дивизионные и армейские склады как можно ближе к границе. Иначе на не самых лучших польских дорогах образовался бы кромешный ад для сотен тысяч грузовиков и запряженных лошадками повозок.

Вот только пилоты Люфтваффе тоже не щелкали носом и выдвинулись на перехват явно предварительно обнаруженных советских бомбовозов. Причем было хорошо видно и слышно, что атаковали СБ-2 и Ту-2 немецкие реактивные Ме-262, которым не было суждено стать тем самым вундерваффе, что могло бы принести безоговорочную победу Третьему рейху. Да, они были очень шустрыми при нанесении первого удара. Да, они несли в носу по четыре автоматических пушки, что обеспечивали кучный, плотный и потому убийственный огонь. Но после совершения любого резкого маневра их скорость падала настолько, что поршневые истребители вроде И-25 и Ла-9 вполне себе могли сравниться с ними. Тогда как снова разгонялись эти мессершмитты очень нехотя. Изрядно привередливая камера сгорания их реактивных двигателей банально не позволяла пилотам подать рычаг газа до упора из-за огромной возможности возникновения пожара внутри мотора. Потому их главной тактикой являлось — ударил-убежал. Вступать в маневренные бои им было категорически противопоказано.

— Да-а-а, — подбив свою фуражку на затылок, чтобы не мешалась, протянул также смотрящий вверх Александр, внимательно наблюдавший за тем, как от пяти потянувших к земле дымящихся бомбардировщиков начали отделяться крохотные фигурки покидающих свои подбитые машины летчиков. — Не выйдет у нас быстрой и легкой победы. Увы.

— Вы что-то сказали, товарищ Геркан? — тут же поинтересовался стоявший сбоку дивизионный комиссар.

— Говорю, что лучшее средство защиты от вражеской авиации — это свой танк на их летном поле, — мигом «поправился» краском, недолюбливающий всю свою жизнь эту говорильную братию в рядах РККА, которую хотя бы в этом ходе времени не допустили до реального командования войсками. — Вот только подобные истребители взлетают лишь с бетонных полос, что расположены в глубине обороны противника. Стало быть, и пробиваться к ним в гости придется отнюдь не просто.

— Вот оно как! — как бы понимающе закивал головой собеседник. — А откуда у вас такие сведения? Ну, насчет бетонных полос, — продолжил политработник, как он себе представлял, легкий допрос неожиданно свалившегося на голову штаба дивизии высокопоставленного командира, имеющего в РККА очень неоднозначную репутацию.

— Так я такие машины еще в прошлом году помогал закупать для дальнейшего изучения нашей разведкой и авиаконструкторами. Потому и в курсе, как их сильных, так и слабых сторон, — махнул рукой Геркан, тем самым давая понять, что ни о чём таком стоящем сейчас не говорит. — Во-во-во! Смотрите! Одна четверка как подставилась! — внезапно перевел он всё внимание с себя на воздушный бой. — Если сейчас хоть один наш снаряд попадет, немецкая машина тут же вспыхнет! Уж больно не стойкие они к повреждениям. — По всей видимости, часть немецких пилотов являлись ещё новичками или только-только пересели на реактивную технику с поршневой, поскольку, проскочив строй бомбардировщиков, ринулись в стандартный боевой разворот и тем самым мигом лишились былого превосходства в скорости. А им уже прямо в лоб шла целая эскадрилья Ла-9.

Он оказался не прав в своих предположениях. Вспыхнули или же взорвались прямо в воздухе аж 5 самолетов. Три лавочкина и пара мессеров. Может в кабинах последних и сидели недостаточно хорошо подготовленные для управления Ме-262 пилоты, но храбрости им было не занимать. Отчего вышедшие друг другу в лоб крылатые машины понесли потери с обеих сторон. На чём бой и закончился. Летчики оставшихся немецких истребителей предпочли ретироваться подальше от столь зубастой охраны. Или же, что было хуже для советской стороны, пошли на соединение с более крупной группой своих самолетов, чтобы уже совместными усилиями вновь навалиться на бомбардировщики с красными звездами на килях и крыльях.

— Восемь — два не в нашу пользу, — проводив взглядом удаляющиеся по направлению к намеченной цели бомбовозы и оберегающие их ястребки, удрученно покачал головой Александр. — Такая арифметика нам точно не нужна.

Дальнейшую беседу двух краскомов прервал звук заполошной артиллерийской стрельбы, что, неожиданно началась примерно в паре километров севернее расположения штаба дивизии. Что было очень странно! Ведь в той стороне шло шоссе из Гродно в Белосток. А никаких сообщений о падении Гродно в дивизию не поступало. Хотя, стоило признать, что со связью уже творилась беда. Заранее проложенные линии полевых телефонов замолкали одна за другой, видимо, из-за действий диверсионных групп. Тогда как радиосвязь активно забивалась помехами и множеством фальшивых сообщений.

Но в любом случае начавшаяся пальба могла означать лишь одно — на данном шоссе каким-то непонятным образом оказались вражеские войска. Именно так произошло первое за эту войну столкновение германской танковой дивизии с советской. Что стало очередным тяжким уроком для солдат и офицеров Вермахта. Ведь, в отличие от танков стрелковых дивизий, насыщенных в основном Т-26Э, танковые дивизии пополнялись исключительно танками Т-34, новейшими Т-44 и даже тяжелыми Т-54М. Но тут Геркану не сильно повезло в том плане, что 33-я дивизия, к которой он временно прибился, была вооружена как раз тридцатьчетвёрками.