Да и сами гусеницы американских танков оказались совершенно неприспособленны для перемалывания именно что грязи полей и разбитых проселков. Изначально заточенные на эксплуатацию в пределах дорог с твердым покрытием или же в песках, которых на Восточном фронте имелся жуткий дефицит, они куда чаще проскальзывали, нежели сохраняли сцепление с поверхностью. Два танка даже улетели с трассы в кюветы и их впоследствии вытягивали лебедками.

Но, тем не менее, рекомендации Герканом были даны, и до конца войны СССР получил из США свыше 5000 тысяч «Шерманов» модели М4А2 со спаркой дизельных двигателей, а также еще полторы тысяч САУ «Прист» со 105-мм гаубицей выполненных на их шасси и под три сотни БРЭМ[2].

В немалой степени они остались на вооружении тех войск, что стерегли японцев на Дальнем Востоке или же громили сателлитов Третьего рейха, поскольку доставлялись, либо во Владивосток, либо в Мурманск с Архангельском, либо в Севастополь с Одессой. Последнее стало возможно сразу после того, как союзники высадили свои войска в Испании с Италией, тем самым почти полностью обезопасив судоходство в Средиземноморье. Но, то уже было делом будущего, за ходом которого один излишне информированный советский краском предпочёл следить лишь по газетным статьям, да посредством радиопередач, попивая коктейли в компании супруги и детей в далеком Мельбурне.

Да, как только его дела в Америке оказались полностью завершены, Александр Морициевич Геркан испарился из своего очередного гостиничного номера, оставив следователям лишь многочисленные следы взлома дверного замка, борьбы и похищения. Ох, сколько было тогда ора! Словами не описать! Что ФБР, что полиция, что военная разведка США, сбились с ног, разыскивая выкраденного кем-то прямо у них из под носа высокопоставленного советского генерала. Причем не абы какого, а ведущего танкостроителя, что как бы бросало изрядную такую тень на сам Вашингтон.

Но все их труды оказались тщетны. Достав из заранее подготовленного тайника несколько американских паспортов и деньги, Александр смог надежно затеряться в глубинке центральных штатов, а после, не спеша, перебраться в Мексику. Оттуда всё еще летали гражданские гидропланы до Австралии, где он собирался встретить окончание войны в кругу родных, оставив позади все прежние страхи и многочисленные заботы. Как полагал он сам, его долг родине был выплачен сполна. К тому же, прожив не только свою излишне неспокойную жизнь, но и ту, что приходила к нему в виде воспоминаний, он банально устал, морально выдохся. А потому желал лишь одного — наконец насладиться заслуженным отдыхом, совершенно отринув все беды и заботы.

[1] Т-14 — опытный 47-тонный американский танк со 100-мм, 76-мм и 50-мм броней и вооруженный 75-мм пушкой. Не был принят на вооружение, поскольку не соответствовал военной доктрине армии США по применению танков.

[2] БРЭМ — бронированная ремонтно-эвакуационная машина.

Сказать, что лето 1945 года оказалось богато на события мирового масштаба, значило не сказать ничего. Стоило только весенней распутице на земле и штормам на морях сойти на нет, как по всей планете, тут и там, с новой силой заполыхали грандиозные сражения.

Не горя желанием, повторять ошибки царских генералов и кровью своих граждан расплачиваться за возможные будущие успехи союзников, в Генштабе РККА и Государственном комитете обороны было принято решение сперва покончить с немецкими сателлитами и только после навалиться всеми высвободившимися силами на основного противника. Да и англосаксы вроде как обещались открыть к тому времени полноценный второй фронт во Франции, что виделось отнюдь не лишним, учитывая аж десятимилионный контингент Вермахта. Ведь перемалывать такую силищу в одиночку, полагалось ну очень тяжким, кровавым и неблагодарным занятием.

Впрочем, решение это приняли в Москве не без скрипа — уж больно много «лихих кавалеристов» оказались воодушевлены теми победами, что уже были одержаны над Германией и её сторонниками за прошедшие месяцы войны. Но холодный разум стратегов возобладал над эмоциями боевитых шапкозакидателей, тем более что сражения ныне велись на чужой территории, отчего у правительства Советского Союза не имелось сиюминутной потребности как-либо оправдываться перед жителями страны насчёт утраты собственных земель. Города, деревни, поля, заводы, мосты, железные дороги — всё это осталось целым и функционировало на полную катушку, удовлетворяя потребности не только армии, но и гражданских лиц. Хотя карточки на продовольственные и промышленные товары ввести опять пришлось, это да. Но ничего из ряда вон выходящего в этом не просматривалось совершенно. На столь непопулярный шаг были вынуждены пойти правительства вообще всех стран участвующих в боевых действиях, включая даже США.

Учитывая же необходимость обезопасить свои фланги, первый главный удар оказался нанесен по Финляндии. Обжегшись на неудачах зимней компании, изрядно пополненные людьми и техникой советские войска на этом фронте совершенно отказались от былых стратегических прорывов, что изначально не сильно-то работало в условиях лесистой местности. И перешли к планомерному выдавливанию вражеских войск с занимаемых теми подготовленных оборонительных позиций, параллельно нанося множественные бомбоштурмовые удары по редкой железнодорожной сети и обнаруженным складам. Причем одновременно с этим прямо в Хельсинки был высажен многочисленный морской десант поддержанный огнем орудий двух старых линкоров еще царской постройки и полудюжины легких крейсеров, противопоставить которым финнам оказалось попросту нечего. Что финский флот, что финская авиация, к этому моменту перестали существовать вовсе.