Шрифт:
— Федя? — прищурившись, спросила она. — Ты чего здесь в темноте рыскаешь? Иди спи!
— В какой темноте, Анна Николаевна? День же уже.
— Ты чего, лунатик? — нахмурилась девушка и посмотрела на часы. — Час ночи.
— Как? — опешил парень и через плечо сестры графа посмотрел в окно. — Да вон же светло, и небо… серое.
Парень замер, не сводя взгляда со странного серого неба. Это что, звезды на нём?
— Феденька, ну-ка иди сюда! — Анна Николаевна изменилась в лице, зачем-то включила фонарик и за руку доволокла парня до его кровати. — Садись и на меня посмотри! Сколько пальцев видишь?
— Пять.
— Ага, плохой пример… Сиди здесь! — девушка быстро развернулась и, продолжая светить фонариком, схватила с тумбочки учебник по физике, который читала днём. — Так… читай!
Она открыла книгу на закладке и, держа её на приличном расстоянии от глаз парня, выключила фонарик.
— Если на тело не действуют силы, или их действие ском-ском-пенси-ровано, — принялся медленно читать Федя, — то данное тело находится в состоянии покоя или рав-но-мер-ного пря-мо-ли-ней-ного движения.
— Писец, — прошептала Анна Николаевна и медленно опустилась на стул. — Сработало!
Глава 4
Мы с Милой улизнули со дня рождения Светы примерно через час, и ноги как-то сами собой занесли нас во фруктовый сад.
Я не мог рассказывать про свою прошлую жизнь, а про Димину не хотел, поэтому в основном слушал. Девушка болтала обо всём подряд, а я наслаждался нежным голосом и иногда поглядывал на её красивый профиль.
В какой-то момент с историй про совсем раннее детство, тётку и магию разговор перетёк на личное.
— Да сватались, конечно, и постоянно. — Мила прислонилась спиной к толстому стволу яблони. — И стар и млад. Особенно тяжело стало, когда мне восемнадцать исполнилось и оправдание возрастом уже вообще не работало. Хотя оно с шестнадцати стало плохо работать. В том числе и поэтому я старалась больше времени проводить в лесу.
— Что же, тебя совсем мужчины не интересовали? — удивился я.
— Вы не поверите, если я скажу.
— Мы же договорились, что наедине можно на ты. Поверю.
— А я проверю! — проговорила, появляясь на ветке, Акаи.
«Эй! Тут личная беседа!»
— Первый раз я почувствовала что-то здесь, — глядя мне в глаза, Мила положила ладонь сначала на грудь, а потом спустила её до низа живота. — И вот здесь… В тот самый момент, когда ты в первый раз вошёл в ворота Савино. Ты меня тогда не видел, но я, как и остальные, смотрела из-за забора… Ты вошёл… и тут у меня внутри будто всё потянуло сверху… вниз. И с тех пор это происходит каждый раз…
— Ха-ха! Ну что, точно не хочешь знать, правду ли говорит твоя подружка?
«Чёрт. Мне кажется, правду. Ладно, вот сейчас скажи и потом оставь нас вдвоём, пожалуйста».
— Да, Дим, похоже, это любовь с первого взгляда. Ну, или в первый раз нормального мужика увидела… Или земля увидела в тебе подходящего жеребца-осеменителя и что-то ей там в настройках подкрутила…
«Акаи!»
— Всё, ухожу, наслаждайтесь, голубки!
Белый призрак исчез, а я подошёл к девушке и взял её за руки.
— А сейчас ты что чувствуешь?
— А сейчас мне кажется, что я зря надела трусики, они уже насквозь…
— Аня вызывает Диму! Срочно!
Крик сестры заставил меня вздрогнуть и сорвать с пояса рацию.
— Слушаю!
— Бегом в больницу! Я сейчас Милу наберу!
— Она со мной, уже бежим.
За те несколько секунд, что я говорил с сестрой, Мила обогнала меня аж на десять метров.
— Не волнуйся! — крикнул я, догоняя девушку. — Если бы было что-то плохое, она сначала связалась бы с тобой.
— Вы уверены? — Мила повернула ко мне бледное лицо.
— Уверен, но давай всё равно срежем через ограду.
Гвардейцы помогли нам быстро преодолеть забор, и уже через две минуты мы подбежали к больнице, окна которой несмотря на поздний час ярко светились.
И новости стоили этого спринта: один из пациентов, восемнадцатилетний щуплый парень Федя, вдруг стал видеть в темноте.
Быстрый эксперимент показал, что качество зрения ничуть ни хуже обычного, только цветопередача немного хромает, но это ерунда.
— Это прорыв, Дима! — шептала мне на ухо возбуждённая донельзя сестра. — Я про такое не слышала даже!