— Пока всё как надо, — кивнул я.

— Чего?! — воскликнула Злата, но тут же осеклась.

Оглянулась, мол, не услышал ли кто, прислушалась. А затем снова накинулась на меня с претензиями.

— Мне это зачем?! Я в бунтовщики не записывалась!

— Ну, тогда иди ублажай гостей Топора, — холодно ответил я.

И мои слова заставили её снова заткнуться. А перед глазами, похоже, промелькнули не очень хорошие воспоминания в виде одного боярина и довольно специфической комнаты, в которой он за ней гонялся.

— Н-но я же… — жалобно вздохнула Злата.

Вот люди… Вместо честной работы займутся не пойми чем, а потом пеняют на судьбу и удивляются, почему же всё пошло не так, как планировалось!

За свободу придётся побороться. Я взял на себя ответственность помочь этим бедолагам, но не собираюсь делать всю работу своими руками.

Это не приносит пользы.

Поначалу, когда моя слава героя только набирала обороты, я ввязывался во все беды, что только мог. Предотвращал их, помогал людям и шёл дальше чинить подвиги беспощадно и с полной уверенностью, что делаю доброе дело.

Вот только если доводилось вернуться назад через пару лет или даже пару месяцев, я обнаруживал, что люди снова нуждаются в моей помощи.

Один раз это можно было понять.

Два — ну, с натяжкой.

Однако на третий раз уже и до меня дошло, что дело не в бедах, а в том, что люди не умеют принимать на себя ответственность за собственные жизни.

Вот, например, была деревенька неподалёку от Тёмного леса, где-то на Юго-Западе Арахата.

Примерно в тех землях я позже познакомился с Эфлен, кстати.

Так вот, жители деревеньки, когда я впервые на них набрёл, страдали от небольшого демона — Бурого волка. Я тогда ещё усмехнулся, ведь он был похож на младшего брата Чернобурого волка. Крупнее обычного зверья, но до нашего варгийского демона не дорос. Однако это не помешало ему объединить вокруг себя стаю обычных волков и держать в страхе местных крестьян, поедая то их самих, то домашний скот.

Я разобрался с демоном, получил причитающуюся награду и долю героической славы и побрёл дальше по своим героическим делам.

Но примерно через год, уже обзаведясь несколькими соратниками, я снова проезжал мимо этой деревушки. На этот раз деревня страдала от нашествия Рыжих Саблезубых Боровов. Несмотря на длинное название, эти демоны были не так уж страшны. Мы с небольшим отрядом отловили всех за пару часов и снова освободили жителей деревни от беды.

Награды уже было не особо много. Можно сказать, накормили, напоили и отправили восвояси, вот и всё. Да и отношение заметно изменилось — было такое чувство, что мы ещё должны остались этим добрым людям.

Третий же раз я застал эту деревню уже в походе, когда мы захватывали земли местного королька.

И что вы думаете?

Они снова страдали от нашествия очередных демонов!

Но что самое главное, староста меня узнал. И так обрадовался, будто увидел старого друга. Я тогда даже подумал, что не зря столько лет помогал людям. Мол, теперь все народы примут мою власть с распростёртыми объятиями, однако…

Староста снова начал жаловаться и почти потребовал избавить от очередной беды.

Помню, вышел тогда на крыльцо, оглянулся. И вдруг понял, что за все те годы, что успели пролететь, в этой деревне ни хрена не изменилось.

Частоколы стояли на подпорках, причём некоторые я сам и устанавливал. Предупреждал ещё, что мера это временная, и нужно укрепиться, пока кто-нибудь снова не нагрянул.

Хижины покосились, крыши правили только так, чтобы они не рухнули совсем, а стены пестрели заплатками. Ведь зачем ставить добротный дом, если не сейчас, так через год появятся очередные демоны и учинят новые разрушения?

И ладно бы беда действительно была серьёзной. Но с подобными стаями у меня на родине расправлялись тут же, всей деревней, пока демон не успел покрыться жиром и окрепнуть.

Брали кто чем мог орудовать — и в лес. А шкуры продавали заезжим купцам или меняли на городских ярмарках.

Но жители этой деревни ждали, пока придёт кто-нибудь и избавит их от проблемы. Справляться с бедами своими силами они не хотели.

Только постоянно ждали перемен.

— Ты выбрала жизнь преступника, Злата, — без тени сочувствия сказал я. — Если хочешь что-то поменять, придётся постараться.