— Ты уверен, что хочешь связываться с парнем Лютера Арлекина? — Рид усмехнулся.

— Я не его сын, — выпалил я.

— Видишь, я же тебе говорил, — сказал Уайт.

— Так вот почему ты никогда не отвечаете на его звонки, и никогда не видишься с ним, когда он приходит на встречу? — Спросил офицер Хьюз. — Что случилось, что заставило тебя возненавидеть большого человека, малыш?

— Вы что, его гребаные комнатные собаченки? — Я зарычал.

Они все рассмеялись. Все четверо. Я думал, что другие заключенные плохие, я боялся того, что меня ожидало, когда охранники не смотрели. Мне даже в голову не приходило бояться того, что может случиться, когда они обратят на тебя внимание.

Один из них плюнул на землю рядом с тем местом, где я стоял на коленях, и я вздрогнул. Я ненавидел себя за то, что вздрогнул. Больше я так не сделаю.

— Да, я такой же Арлекин, как твой отец, — прорычал Бойд, и остальные снова рассмеялись. Это всегда был холодный звук, в нем не было ни капли юмора, только жестокость. Они подначивали друг друга, пока это не превращалось в игру. И в последнее время я был их любимой игрушкой.

— Он не мой отец, — прорычал я, дергая за наручники, сковывающие мои руки за спиной.

Уайт ударил меня ногой в челюсть, и боль пронзила мой рот, после чего я почувствовал вкус крови. Ярость, ненависть и страх прожгли дыру в моей груди, и я проклинал их, провоцируя сам, потому что знал, что они в любом случае не остановятся, пока не получат свой фунт плоти.

— Держи его, — скомандовал Уайт, приглаживая свои блестящие светлые волосы, которые слишком сильно напомнили мне о Лютере и моем брате. Он вытащил ремень из петель и намотал его на кулак. — Давай посмотрим, сколько времени потребуется, чтобы порвать кожу.

Я с ворчанием потянулся к тумбочке, пытаясь отогнать вспышки воспоминаний, которые пронзали мою голову, как нож. И достал револьвер, лежавший в ящике, затем выскользнул из кровати, направляясь на балкон, где теплый ночной воздух обволакивал мою плоть, словно его притягивал холод внутри меня.

Я высыпал патроны себе в руку, вложив только одну пулю обратно в револьвер, крутанул барабан и зарядил его резким движением запястья. Затем я сделал долгий и прерывистый вдох, прежде чем приставить дуло к виску. Металл был обжигающе холодным, как сама смерть.

Мое сердцебиение не участилось, дыхание было ровным, пока я смотрел через воду в направлении территории «Арлекинов». Моего старого дома. Моих врагов.

Я нажал на курок со слепой уверенностью, и щелчок подтвердил все, что я уже знал. Как это происходило каждую ночь. Шансы всегда были одинаковыми. Шесть патронников, одна пуля. Я делал это каждую ночь с тех пор, как вышел из тюрьмы. И смерть еще не забрала меня. Так что я знал с непоколебимой уверенностью, что жизнь будет течь в моих венах до тех пор, пока я не вырву всех «Арлекинов» из этого мира. Смерть была моим единственным другом. И она дала мне еще один день. Еще один шанс пустить им кровь. И они будут истекать кровью.

Было уже поздно, и я отвлекал себя от мыслей о Роуг, проводя время с моими парнями. Джей-Джей сделал сангрию, и, клянусь, они с Чейзом пытались перепить друг друга. Я решил оставаться трезвым, так как маячок Роуг отключился, и она не отвечала ни на одно из моих сообщений. Если бы не Джей-Джей и Чейз, настаивавшие на том, чтобы я оставил ее в покое, я бы уже выследил ее задницу, и она была бы у меня в поле зрения. Но поскольку я пытался попробовать нечто новое под названием «быть разумным», я пообещал себе, что подожду до двух часов ночи, прежде чем отправлюсь на охоту. Еще пятнадцать минут, и я начну искать, так что ей лучше хорошенько спрятаться, если она не хочет, чтобы я ее нашел. У меня была сила воли целой армии, но когда дело касалось ее, я становился слабым. Потому что это была она. И это действительно было все, что нужно.

Телефон Чейза продолжал разрываться, и я, наконец, разблокировал его и отключил звук. Рози Морган продолжала звонить, а Чейз продолжал игнорировать ее. Это чертовски раздражало.

— По крайней мере, напиши ей, чтобы она заткнулась. — Я бросил телефон Чейзу, который сидел за столом напротив меня во внутреннем дворике.

Он поймал его и выключил. — Проблема решена.

— Ты такой мудак, — сказал Джей-Джей, опускаясь рядом с ним, мокрый после купания в бассейне. — Просто отвяжись от нее, если ты больше не хочешь ее трахать.

— Да, эта девчонка все равно чертовски меня раздражает, так что ты окажешь мне услугу, — сказал я. Я уже запретил ей находиться поблизости от меня, когда видел ее в последний раз. От ее голоса у меня болел мозг.

— Она меньше раздражает, когда мой член у нее во рту, — рассуждал Чейз, закуривая сигарету. — Но мне вроде как нравится смотреть, как долго я могу заставлять ее молчать. Хотя, когда она кончает, это похоже на вой сирены.

— Я знаю, чувак, я слышал ее, когда ты трахал ее в туалете в том клубе на Новый год. — Джей-Джей откинул голову назад и начал изображать. — Чейзи, Чейзи-пирожок! О, отжарь меня! — Он издал звук, похожий на крик морского котика, хлопая в ладоши и подпрыгивая на своем сиденье, а Чейз расхохотался, в то время как я хихикнул.