— И какие перспективы? — спросила Яна.

— Не очень радужные. Скорее всего, решат, чтобы мы стали чьими-то женами. Землянок ценят за способность к деторождению от разных рас.

— Ну, тогда меня в открытый космос выбросят, — усмехнулась Вита, — я бесполезна.

— Почему?

— Я бесплодна, у меня… вырезана матка.

— Мне жаль.

Мы с девочками сочувственно посмотрели на Виту.

— У меня тоже проблемы со здоровьем, — сказала Саша, — поэтому я не самый ценный экземпляр для продолжения рода.

— Девочки, а тут у всех какие-то тяжелые болезни или это совпадение? — спрашиваю я и окидываю взглядом своих подруг.

— Тетрада фалло, — говорит Лика, — это порок сердца, очень серьезно. Я не должна была дожить до четырех лет, так врачи говорили, но мне сделали операцию в десять лет, и вот… Правда, одышка на всю жизнь и быстрая утомляемость. В моей карточке написано, что рожать мне нельзя, я беременность не переживу.

— А у тебя что? — спрашиваю Яну.

— Несколько курсов химиотерапии, мои яйцеклетки пустые.

Мы замолкаем. Не хочу говорить о себе. Слишком больно.

У меня были подозрения, что мы по каким-то причинам не подошли кморфам, поэтому нас и заперли в клетках.

— Что же с нами будет? — выдыхает Саша.

— Ну, может их медицина лучше нашей? — Яна рассматривает свою руку. — Не то, чтобы я стремилась рожать детей для инопланетян, но еще год назад я думала, что моей жизни конец. У меня большие долги, кредиты и я уже просто не справлялась с навалившимися проблемами. Я лишилась квартиры, пришлось бросить работу. Еще несколько недель назад я думала, что конца и края нет моим проблемам. У меня не было денег даже на еду, а сейчас… Честно, я не думаю, что мне где-то будет хуже, чем на Земле.

— А, если они смогут и правда вылечить нас? — я вижу в глазах Виты надежду, — я всегда мечтала о детях…

Я удивлена. Думала, новость о подобном воспримут гораздо хуже.

— Будь что будет, — говорит Саша, — только бы не к кморфам, этих гадов я запомню на всю жизнь, и если встречу еще хоть одного…

Я вздрагиваю от воспоминаний. Никогда не забуду, как Саша проткнула кморфу глаз.

Мы замолкаем. Девочки смотрят за мою спину, и я медленно оборачиваюсь.

Зоуи.

— Ты почему не переоделась? — она смотрит на меня с укором.

— Размер не подошел.

— Сама будешь с маршалом разбираться. Десять минут, и иди к нему.

Зоуи уходит, а девочки смотрят на меня.

— Что он хочет от тебя? — спрашивает Саша.

— Детей.

Я встаю со своего места и иду к кабинету маршала.

Нет смысла ждать десять минут, мне кусок в горло не полезет. Нужно идти к маршалу.

Я подхожу к каюте маршала и не знаю, что мне делать дальше. Поднимаю руку, чтобы коснуться приборной панели, но тут дверь сама открывается.

Несколько секунд стою на пороге, но затем все же решаюсь войти.

Мне некуда бежать. Я не могу отказаться. Я должна была прийти к нему, понимаю это. Но всё же я не собираюсь так быстро сдаваться.

Я найду способ сопротивляться ему.

Делаю несколько шагов по каюте, смотрю по сторонам. Никого. Поглядываю на дверь, которая, судя по всему, ведет в ванную комнату.

Тихо.

Подхожу ближе к мониторам, на которых мерцают непонятные знаки, напоминающие руны и цифры. Совершенно ничего не понимаю в этом языке.

Иду к одной из полок, где я видела книги. Беру одну. Классика русской литературы. Просматриваю несколько книг. Обычная художественное литература, ничего интересного. Ставлю книги на полку.

Снова подхожу к мониторам, сажусь в кресло, вглядываюсь в знаки, надеясь увидеть в этом какую-то логику.

Конечно, я не смогу разобраться в незнакомом мне языке за несколько минут. Но от этого не менее любопытно.

— Что-то ищешь?

Слышится грозный голос за моей спиной.

Я резко вскакиваю со стула и поворачиваюсь.

Маршал.

Нервно сглатываю. Чувствую себя маленьким ребенком, которого поймали на какой-то мелкой шалости.

Опускаю взгляд в пол.

— Нет, просто было любопытно.

— И что же тебе было там любопытно? Ты же не знаешь виолекианский язык.

— Не знаю. Но хотела бы изучить.

Быстро смотрю в глаза маршалу, а затем снова опускаю взгляд в пол, вспоминая слова Зоуи. Покорность.

Жаль, я не из тех девушек, которые умеют соблазнять мужчин, может, тогда у меня был бы шанс поставить свои условия.