Сержант Ермаков усмехнулся:

— Товарищ капитан, ему ведь так по тыкве звезданули! Похоже, не разбирает, на каком свете находится. С ним говорить, все равно, что с покойником, который из могилы встал. Как этот, знаете, в Гаити… м-м… как этих сволочей зовут, забыл!

— Зомби, — подсказал я.

— Точно! Они самые!.. Товарищ капитан, он сейчас все равно, что зомби, если чего и скажет, то хоть стой, хоть падай.

Начальник смерил подчиненного строго-педагогическим взглядом:

— Ермаков!

— Я!

— Головка от х…я, — культурно объяснил капитан. — Ты вообще кто?

— То есть, товарищ капитан? — Володя занял оборонительную позицию, видя, что начальство подбирается к какому-то сарказму.

— Я говорю, ты ничего не попутал по жизни? Правильно сделал, что в милицию пошел служить? Может, тебе в Союз писателей надо было идти?

— А-а, — заулыбался Володя, разгадав маневр шефа. — Так ведь кто знает, как оно повернется! Вон, эти, как они… братья Вайнеры! Ну, «Место встречи изменить нельзя». Тоже один оперативником был в МУРе. А теперь вон, смотри, писатели какие!..

— Умничать будем, да?

— Никак нет, просто сказал, — поспешил закрыться сержант. А капитан вдруг прояснился, богатая идея зашла ему в голову.

— Никак нет, говоришь… — произнес он с интересом. — А по-моему, как раз да. А ну-ка, вот тебе задачка: выясни, откуда у этого хорька ружье? Где взял?

— Понял, товарищ капитан! — воодушевился Ермаков. — Сейчас сделаем. Чингиз, рядом!

И они живо подскочили к Федоту, лежавшему вниз лицом, руки за голову.

— Чингиз, голос!

Пес свирепо залаял, ввергая задержанного в новый виток стресса.

— Ты, залупа с ушами! — Ермаков приступил к интенсивному допросу. — Слышишь меня? Из тебя тоже евнуха сделать? Чингиз!

— Р-р-р!.. — пес оскалил мощные клыки, а Ермаков как бы невзначай пнул лежащего носком ялового сапога в ребра. Уголовно-милицейский юмор расценивал такой тычок как «починить батарею».

— За что, начальник?! — судорожно дернувшись, заныл Федот.

— За лося! — рявкнул сержант. — Руки за голову! Ты чего думаешь, зверя завалил, теперь герой? Тебе тоже сейчас рога поотшибаем!

— Это не я!..

— А кто? Кто, я спрашиваю, мешок кишок! Этот? Никсон?

Федот кивнул, боясь слово молвить.

— Так. Откуда у него ружье? Он по закону не имеет права. Откуда?!

— Не знаю!..

— Знаешь, Говори! — и опять починка батареи.

— У-уй!..

— Уй, говоришь? А сейчас будет Ый! Повторяю вопрос…

— Товарищ капитан! — сверху радостно загорланил старший сержант Раскатов. — Есть связь с Ложкиным!..

Ложкин — это я уже знал — милиционер-водитель, оставленный с машиной на точке старта. Рация у него в машине имелась.

— Пусть передает в отдел! — напрягаясь, крикнул капитан. — Следователь, криминалист… да, и медик тоже!

— Понял, передаю!..

— Михал Дмитрич, — повернулся капитан к одному из гражданских — предводителю дружинников, как я понял. — Давай одного из твоих к машинам, чтобы сюда следственную группу сопроводил. Кто у тебя потолковее?..

Милицейский старшой рассуждал вполне разумно. Договорился со Смольниковым — трех наших стрелков оставить на охране задержанных, одного дружинника отправить к машинам ожидать группу, после чего препроводить ее сюда. А всем прочим — продолжать поиски. Главная задача ведь так пока и не решена!

— Так, — с удовлетворением подытожил капитан. — Ермаков! Что там у тебя?

— Все! Выяснил.

Начальник с сомнением хмыкнул:

— М-да?.. Ну, излагай.

Володя изложил следующее.

Михеев, долгие годы работая заготовителем, встроился в эту систему вполне комфортно, и даже получил в служебное распоряжение трехколесный грузовой мотороллер «Муравей». На нем разъезжал по лесам, лугам, по глухим деревням, собирая и скупая дары природы. Очень удобно. И вот однажды случайно забрел к вдовой бабушке, полуслепой, полуглухой, и вообще не очень ориентирующейся в действительности. Купить у нее оказалось нечего, зато покойник-старик был заядлый охотник, и от него осталась хорошая двустволка, не новая, но в отличном состоянии. Она так и висела на стене самым патриархальным образом, старушка привыкла к ней, как к предмету мебели. Практически ее не замечала.

Естественно, старый уголовник не смог упустить такой случай. Он как-то так ловко заморочил бабушке голову, стянул оружие, закинул в мотороллер — и был таков, рассчитывая на то, что хозяйка хватится пропажи не скоро, а даже если и хватится, то ничего ведь не докажешь. Ружье он хранил не дома, а прятал в тайнике в лесу, в герметичном состоянии.

Об этом Никсон сам хвастал подельникам-собутыльникам в подпитии. Видимо, гордился смекалкой и оборотистостью. Не смог удержаться.

— Да, — философски заметил капитан, выслушав подчиненного. — Сколько веревочке не виться, конец все равно будет… В данном случае — на зоне. Закон жизни! А ты, Ермаков, молодец! И задержание провел грамотно. Подумаю о поощрении.