Шрифт:
— Пока! — и вышел на крыльцо.
Глава 20
Вышел, и как-то сразу — бац! — переключился. Все, что было и есть за дверью, осталось чем-то хорошим и дальним, будто бы это было со мной много лет назад. И я отныне буду вспоминать это с легкой улыбкой, как взрослый человек помнит мгновенья юности…
— Борька! — вдруг окликнули справа.
Я повернулся. Ага, это Рома Рахматуллин, спешит, аж рукой машет.
— А меня как раз за тобой послали! А ты вон где… Ты чего тут?
— Помощник лаборанта, — усмехнулся я. — Откомандировали ящик для анализов таскать. Тяжелый, зараза, килограммов семь примерно.
— А! Понятно. Слушай, тут вот какое дело: Смольников приказал тебя найти, в наряд заступать. Заместо Табачникова
Сказать, что меня это не обрадовало — ничего не сказать. До заступления в наряд оставалось часа полтора — это весь мой отдых. Туда-сюда, умыться-одеться — полчаса долой, стало быть час на передышку.
Но, понятно, вопиять к небесам о несправедливости жизни я не стал — не тот случай. Сейчас все сбито, перевернуто, кувырк-коллегия, как говорили раньше… Но что с Юркой-то?
— А что с Табачниковым?
— Да заболел невовремя! Температура, чуть ли не грипп. Сам Самыч пришел, глянул — говорит, в больничку надо. Повезли.
— Па-анятно…
Медслужба в нашей части была организована скуповато, по минимуму. Небольшой медкабинет с гражданским фельдшером Александром Александровичем Дьяконовым, немолодым, лет пятидесяти дядькой сурового вида. Почему наш медик был штатский, а, например, не прапорщик — загадка штатного расписания. Как говорится, что есть, то есть. Сан Саныч, разумеется, ученых степеней и званий не имел, но в военно-полевой медицине толк знал, а уж в распознавании симуляций был гроссмейстер. У желающих прикинуться больными это желание оставалось без шансов.
— Сан Саныча обжулить? Недоступно! — говорили мне сослуживцы с сильным нажимом, хотя я и не собирался. Просто когда речь заходила о фельдшере, в речи сам собой появлялся пафос.
Ну и отсюда — если уж «Сам Самыч» направил Табачникова в стационар, значит хворь неоспоримая. Стонать и жаловаться на судьбу нечего, а надо по-мужски принимать как есть.
Тем более, она, судьба, сегодня по-мужски мне подкинула такой щедрый подарок…
— Ладно, — сказал я. — А где Смольников?
— У нас, в расположении. Айда!
— Пойдем…
Смольникова вместе с Зинкевичем мы застали у вольеров. Они довольно горячо обсуждали какие-то расхожие задачи. Нужно было подремонтировать клетки и там, и сям… Где-то прохудились крыши, и счастье, что погода сухая, дождей нет. Но нужно быть готовым ко всему. И понятно, что в части аврал, погрузка-отгрузка, замена техники, но собаки этого не знают и знать не хотят, и правильно делают. Они требуют всей суммы забот, и мы должны им дать эту сумму, и не колышет никого, есть у нас на это время или нет…
— А, Сергеев, — увидел меня комвзвод. — Уже в курсе насчет наряда?
— Так точно.
— Да. Тяготы и лишения военной службы, вот они. И это, считай, пустяки. Вот я служил срочную в Средней Азии. В Туркмении. Город Мары. Так вот там были тяготы…
Да уж! Я мигом вспомнил давнюю армейскую присказку: есть на свете три дыры: Кушка, Термез и Мары… Так невесело острили те офицеры, кого суровая военная судьба забрасывала в эти гарнизоны Туркестанского Ну да ладно! Болтать нечего. Времени у тебя на отдых час с хвостом, так что давай.
— Товарищ старший лейтенант, мне надо Бычкову как-то передать. Я же в его распоряжении нахожусь. Подумает, что я куда-то сбежал…
— Не подумает. Я его найду, скажу ему… А что у Табачникова-то? — старлей повернулся к Зинкевичу. Тот пожал плечами:
— Пока точно неизвестно. Какая-то инфекция. Фельдшер сказал, госпитализировать надо. Да и госпитализировал. Сам повез в райбольницу.
— Ну, если Дьяконов сказал… — Смольников развел руками. — Ладно, Сергеев, иди отдыхать! Зинкевич! Смотри сюда…
И я пошел отдыхать. По пути вспомнил, что стоило бы поинтересоваться, кто сегодня заступает дежурным по части, кто начкаром… Но мысленно махнул рукой. Выясню. Это от меня не убежит.
Наш собаководческий наряд примерно то же, что караульный, только со своими плюсами и минусами. Нам не надо, как часовым, по два часа топтаться на постах, независимо от погоды-непогоды. Зато несколько раз в сутки двое наших дежурных должны обойти все собачьи посты, проверить, что там так или не так, подкормить, напоить собак по возможности… И каждый такой рейд — это немалая нагрузка. Все это, естественно, с определенной боевой выкладкой: на поясе штык-нож, подсумок с магазинами — вернее, с магазином. На дежурство выдавалось два полных, один при выходе на проверку постов примыкался, другой, резервный, на ремне.